Ночь шрамов - [12]

И откуда они только брались?

Дилл потратил годы на то, чтобы узнать ответ на этот вопрос. Под балконной дверью имелась узкая щель, и точно такая же — под дверью, что вела на лестницу. Через эти щели улитки, видимо, и пробирались в келью. Было еще несколько порядочных дыр в стенах — там, где отвалилась известка. Он пробовал часами не отрываясь следить за этими трещинами, а ни одной улитки так и не выползло. Пустовавшие кельи на нижних этажах кишели слизнями, но там постоянно царила полная темнота, и уже лет сто никто не зажигал свеч. Ничто не могло заманить Дилла в глубь этих комнат. По всей видимости, улитки там точно так же и не думали двигаться с места. Улитки ползают только тогда, когда на них никто не смотрит.

Внезапно стекло задребезжало в оконной раме. Взрыв? На мгновение Диллу показалось, что стены вот-вот обрушатся; он в растерянности метнулся в сторону и налетел на корзину с улитками. Грохот за окном постепенно утих.

Дверь на балкон плотно застряла в раме, как будто проем опустился за ночь на пару дюймов. Наконец Диллу удалось вытолкнуть дверь и протиснуться наружу.

Тело обдало морозным утренним воздухом, босые ноги леденели на каменной плите, а железный парапет обжег живот холодом, когда мальчик перегнулся через него, чтобы оглядеть залитый солнечным светом город. Может быть, где-то цепь оборвалась и дома обрушились в бездну? Надо еще чуть вытянуться, чтобы лучше видеть.

Дома в Бриджвью, покосившиеся в разные стороны под тяжестью литых балконов, уютно расположились между пестрыми двориками, огороженными заборами садами и сверкавшими, словно разбитое вдребезги стекло, фонтанами. Чуть дальше ровными аккуратными рядами выстроились крыши Лилля и Ивигарта. А за ними из сотен печных труб Рабочего лабиринта выползали тоненькие струйки дыма. И наконец, на самой окраине Дипгейта, там, где якорями крепились державшие город цепи, сгрудились бараки Лиги Веревки. Не было видно никаких следов катастрофы.

Снова раздался оглушительный шум. Перепуганная стая грачей пронеслась мимо балкона. Дилл помчался на другую сторону башни, чтобы посмотреть, в чем дело.

Военный корабль медленно разворачивался, осторожно продвигаясь к храму. На хвостовом крыле красовались огромные черные буквы: «Адраки». Мощные пропеллеры в два человеческих роста расположились по обе стороны обитой медью гондолы, подвешенной под гигантским шаром. Четверо аэронавтов стояли на корме между прожекторами и гарпунами и, перегнувшись через парапет, осматривались вокруг. Сигнальщик заметил мальчика и начал быстро размахивать флажком, пытаясь передать какое-то послание: вероятно, заключил Дилл, что-то труднопереводимое.

Он еще никогда не видел военный корабль так близко. Огромный серебряный шар закрывал половину неба. Судно медленно приближалось, опускаясь на выступающую площадку Дока прямо у отвесной стены храма. На памяти Дилла еще ни один воздушный корабль не использовал этот причал, так близко запрещалось подходить даже церковному флоту. А трюмы военного судна «Адраки» под завязку набиты бочками с газом и горючей жидкостью. Совершенно ясно, что прилетела какая-то важная шишка. Нервы Дилла были на пределе, и глаза зачесались пуще прежнего.

Он побледнел. Хорошо, что аэронавты слишком далеко, чтобы разглядеть его испуг. Мальчик закрыл глаза, стараясь сконцентрировать мысли на мече Кэллиса, его мече, но чувствовал, как белая радужная оболочка наливается густым бордовым цветом. Он крепко взялся за парапет и с силой затряс головой, пока цвет глаз не успокоился и не поблекло нормального уважительно-серого.

— Хватай концы! — прокричал аэронавт, швыряя вниз первый моток веревки. Вероятно, они не хотели использовать гарпуны так близко от древней каменной кладки и драгоценных витражей. Рабочий в доке поймал канат, продел его через шкив и потащил к лебедке. С корабля полетели еще веревки, и люди кинулись к ним.

— Концы закрепили. Готовы опускать! — прокричали с причала.

— Опускай!

Канаты натянулись, словно струны, и застонали, когда рабочие начали крутить закрепленные в доке лебедки. Снова взвыли двигатели корабля, махина затряслась и сдвинулась ближе к площадке.

— Эй, архон! — крикнул сигнальщик. — Давай наперегонки!

Люди на палубе засмеялись.

— Оставь беднягу в покое, — сказал один из аэронавтов. — В конце концов, он не виноват.

Дилл опустил голову, чтобы спрятать красные глаза, развернулся и направился по мокрым следам обратно в келью. Пускай швартуют свой проклятый корабль. Теперь у него есть форма. И меч, конечно. От этой мысли настроение немножко поднялось. Еще оставалось немного времени, чтобы попрактиковаться с мечом. Дилл добежал остаток пути по балкону, прижал крылья и нырнул в дверной проем, назад в свою каморку.

Дилл резко остановился на полпути и вытаращил глаза. У камина стояла молодая женщина: невысокая, худощавая, прямые волосы туго затянуты на затылке и заплетены в косу, как носят девушки из высшего общества. Но это была, пожалуй, единственная дань моде. На девушке совершенно отсутствовали украшения, она носила потертую кожу и была обвешана оружием. Из ножен за спиной торчала рукоятка меча, в карманы под локтями заткнуты серебристые метательные ножи и длинные иглы, а на поясе висели мешочки с ядом, трубка для дротиков и какие-то бамбуковые обрубки, почерневшие от времени. Девушка вертела в руках снятый со стены меч. Меч и для Дилла-то был велик, а в ее крохотных ладошках выглядел просто нелепо.