Ночь Седьмой Тьмы - [137]

– Да, – ответил Макс. – Я все это прекрасно понимаю. Но я не могу позволить себе заниматься мотивами или разбираться, кто наивен, а кто нет. У нас здесь политический кризис в самом разгаре, или вы, быть может, не заметили, профессор? Я должен действовать на основе того, что вижу своими глазами. Гражданин страны, с которой Гаити не имеет дипломатических отношений, американец с заряженным пистолетом проникает на территорию дома, принадлежащего министру обороны, и убивают его. Вы, без сомнения, не можете не видеть, насколько это серьезно. Или вы тоже наивны, профессор?

Анжелина прервала их разговор:

– Макс, ты же сам сказал: то, что сделал Хупер, было идиотизмом. Неужели ты действительно думаешь, что, если бы за этим стояло что-то большее, ЦРУ стало бы посылать сюда такого человека?

– А кто здесь говорил о ЦРУ?

– Но ведь именно это ты имел в виду, разве нет?

Беллегард пожал плечами:

– Совсем не обязательно. – Он погрузился в молчание. Его взгляд упал на толстый конверт. Он вскрыл его, бегло просмотрел содержимое и снова оттолкнул в сторону.

– Я бы хотел увидеть его, – сказал Рубен. – Поговорить с ним. Где вы его держите?

– Хупера?

– Ну конечно, Хупера.

– Он здесь, чего другого вы ожидали? Я не уверен, что мне хочется, чтобы вы встречались и разговаривали с ним.

– Я бы хотел услышать, что он сам скажет.

– Разумеется, это было бы естественно. – Макс повернулся к Аджелине. – А ты что думаешь? Нам следует дать им поговорить?

Анжелина кивнула.

– Да, – сказала она. – Если позже возникнут вопросы, если Хупер умрет, тогда профессор Фелпс сможет подтвердить, что видел его живым, пока он находился у вас. Я бы тоже хотела его видеть.

Беллегард покачал головой:

– Нет, сестричка. Я бы сам хотел с тобой поговорить. Ты можешь остаться здесь. Я пошлю одного из моих людей проводить профессора. Он может встретиться с мистером Хупером, если того желает.

Беллегард подозвал полицейского, отдыхавшего возле двери. Это был тот самый человек в бежевом костюме по имени Лубер. Он неторопливо приблизился и улыбнулся Рубену. Беллегард отрывисто отдал распоряжения.

– Пойдемте со мной, – сказал Лубер.

Рубен направился вслед за ним к двери. Анжелина проводила его взглядом. Макс проводил его взглядом. Анжелина не произнесла ни слова. Макс не произнес ни слова.

68

Камера, в которую бросили Хупера, была одна из семи, располагавшихся на первом этаже. Двери казались жиденькими и решетка на окнах была подчеркнуто тонкой; но Рубен догадывался, что никто из содержавшихся здесь не был достаточно здоров, чтобы попытаться вырваться отсюда. В неподвижном воздухе висел тяжелый запах застоявшейся мочи и человеческих испражнений. Рубена чуть не вырвало, когда он входил в камеру.

Света тусклой желтой лампочки хватало лишь на то, чтобы заставить бесформенные тени жаться по углам узкой камеры. Потолок был густо покрыт паутиной. На стенах виднелись следы засохшей крови. На полу стоял низкий топчан, а на топчане Рубен смог различить неясные очертания фигуры, накрытой тонким одеялом.

Солдаты Валриса не убили Дуга Хупера, это была правда. Но определение носило более-менее технический характер. Рубену было достаточно одного взгляда, чтобы понять: даже если Хупер выживет, его жизнь едва ли будет стоить того, чтобы за нее держаться. Топчан и одеяло были залиты запекшейся кровью.

Хупер находился в полубессознательном состоянии. Он шевельнулся, когда Рубен присел на край топчана. Здесь не было ни шоколадок «Херши», ни фотографий святых. Хупер попробовал поднять руки в тщетной попытке защититься от ударов, которые, как он думал, сейчас на него обрушатся. Обе руки были сломаны сразу в нескольких местах. Кисть одной из них неоднократно раздавливал чей-то каблук.

– Все в порядке. Дуг, это я. Мирон Фелпс. Я пришел помочь вам. Я хочу попробовать вытащить вас отсюда.

Голова Хупера перекатилась набок, лицом к Рубену. Рана на щеке вскрылась и стала еще больше. Оба глаза текли от кровоподтеков. Губы распухли и были перепачканы кровью. Он открыл рот, чтобы заговорить, обнажив кровоточащие десны, – почти все его зубы были выбиты прикладом карабина. Рубен поморщился, заметив, что его левое ухо было наполовину отрезано.

Он почувствовал, как в нем закипает ярость. Повернувшись, он закричал на Лубера:

– Черт бы вас подрал, почему вы не отвезли его в больницу? Его нужно лечить! Вы кто, дикари?

Лубер притворился, что не понимает. Он стоял, прислонившись спиной к двери, и чистил ногти. Даже здесь он не снял своих черных очков.

– Фелпс... – прошептал Хупер срывающимся голосом. – Кто... не... помню...

– Не важно. Я собираюсь вытащить вас отсюда, отвезти в больницу. Я не позволю им держать вас здесь.

– Никто не... говорит по-английски, – со свистом выдавливал из себя Хупер.

Он постарался принять более удобное положение, но это причинило ему такую боль, что он едва не потерял сознание. Рубен подозревал, что у него сломано несколько ребер. Он боялся его трогать.

– Пожалуйста, – заговорил он. – Старайтесь не двигаться. Я скажу Беллегарду, что вам необходимо сделать укол морфия и переложить в нормальную кровать. Амирзаде ждет на улице. У него есть лекарства в машине.