Ночь с дьяволом - [45]

— Не падай духом, Фредди, — прошептал он. — Мы прорвемся.

— Ладно, — вздохнула Фредди, уткнувшись в его галстук. — Я попытаюсь.

Бентли снова поцеловал ее в макушку.

— Вот и умница, — улыбнулся он. — А теперь давай спустимся вниз и сделаем все, что от нас требуется. Преподобный мистер Амхерст ждет нас.

Она потрясенно взглянула на него.

— Сейчас? — в ужасе вскрикнула она. — Ты совсем с ума сошел, Бентли? Мы не можем сделать это сейчас! Ты не одет! И посмотри на меня! Глаза красные, нос тоже… Послушай, у меня нет даже свадебного платья! И кольца нет, и всяких прочих вещей!

Бентли почувствовал раздражение.

— Фредди, любовь моя, ты беременна! Какие еще тебе нужны украшения?

У Фредди сморщилось лицо, как у маленького Армана, когда его укладывают спать.

«Черт возьми! — подумал Бентли. — Сколько суеты из-за этой женитьбы!»

— Извини меня, Фредди, — смутился он. — Прошу тебя, только не плачь. Я приду завтра.

— Завтра? — шмыгнув носом, уточнила Фредди почти с благодарностью.

— Завтра, — устало подтвердил он. — Но, дорогая, это крайний срок. Если ты не будешь готова, то я накину мешок тебе на голову и увезу в Гретна-Грин.

По настоянию Бентли следующий час он провел в Страт Хаусе, уединившись с Ранноком в его библиотеке за составлением проекта брачного контракта. Как бы неприятно это ни было Бентли, он был твердо намерен соблюсти обещанный Фредди шестимесячный испытательный срок. И он хотел, чтобы это было зафиксировано в письменном виде, желая показать, что он с уважением относится к ее капризам. Но чего он решительно не хотел принимать, так это денег маркиза.

Когда Бентли упомянул о том, что они с Фредди уже оговорили условия возможного раздельного проживания, маркиз слегка приподнял брови. Когда Бентли объяснил предложенные им финансовые условия, маркиз как-то странно хмыкнул. Но когда Бентли стал настаивать на том, чтобы весьма значительное приданое Фредерики перешло к детям, рожденным в этом браке, Раннок поперхнулся кофе.

И Бентли вдруг осознал, что удивление маркиза доставляет ему удовольствие.

Он был одним из тех дерзких картежников, которые мог ли в течение одного месяца и проиграться в пух и прах, и выиграть целое состояние, причем и к тому и к другому он относился весьма равнодушно. Но теперь впервые Бентли очень гордился тем, что в настоящее время его финансовое положение было стабильным. И тут он неожиданно понял, что теперь обязан сохранять его на том же уровне.

С тревожно бьющимся сердцем Бентли покинул Страт-Хаус почти так же поспешно, как и приехал, и прямиком направился на Ломбард-стрит. Он оказался бы на волоске от крайней нищеты, стоило только произойти какому-нибудь кораблекрушению. Он представил себе, как страховые агенты не только раздевают его донага, но и обгладывают его косточки. Нет, как ни приятно пощекотать себе нервы риском, больше он не мог позволить себе такого удовольствия.

Стодцард, слава Богу, еще не успел дать ход их последним договоренностям. Он был несказанно рад швырнуть их в камин и был безумно счастлив, когда ему приказали депонировать весь неразмещенный капитал под разумные и надежные пять процентов. Конечно, приходилось отказаться от непристойно высоких прибылей, но ведь обратной стороной медали было полное разорение. Так растаяла словно дым длившаяся три года интрижка Бентли с самой вероломной из любовниц— «Английским Ллойдом».

Стоддард просто сиял от удовольствия, провожая Бентли до двери.

— Насколько я понимаю, вы осознали ошибочность своих инвестиционных привычек, мистер Ратледж, — произнес он, смахивая едва заметную пылинку с его рукава.

— Вы понимаете правильно, — несколько мрачно согласился Бентли. — От рискованных авантюр я отныне отказываюсь. Еще немного, и я буду страдать подагрой и обматывать горло теплой фланелькой.

Стыдно, конечно, но ничего не поделаешь. Жизнь, которую он вел раньше, должна была вот-вот измениться. Бентли направился в переулок Хангинг-Суорд, несколько обескураженный его символическим названием, если учесть все, что произошло с ним в этот день. Он зашел в маленькую пивную, атмосфера которой была ему особенно по душе, и подкрепился пирогом с угрем и кружкой эля. Почувствовав себя лучше, он неторопливо зашагал в сторону Стрэнда.

Кембл в это время находился одной половиной своего тела в витрине, устроенной в эркерном окне, где он выставлял украшенные эмалью табакерки. Когда его внимание привлек затренькавший над дверью звонок и он поднял взгляд, он глазам своим не поверил.

— Как? Снова ты? — воскликнул он, когда Бентли вошел внутрь. — Только не смотри на меня умильным взглядом нашкодившего щенка, как будто ты только что написал на ковер!

— Гав! — сказал Бентли с самой бессовестной улыбкой. — Но боюсь, что на этот раз дело гораздо серьезнее, чем описанный ковер.

Кем вытаращил глаза:

— Что на сей раз?

— Свадьба.

— Силы небесные! — взмолился Кембл, осторожно вылезая из витрины. — Когда?

— Завтра. — Бентли оперся на дверь, придав физиономии жалобное выражение.

Вздохнув, Кембл закрыл окно и запер его на задвижку.

— Приличная визитка имеется? — спросил он, осторожно обходя стол, на котором стояли старинные каминные часы. — Впрочем, зачем спрашивать? Думаю, что не имеется. Где состоится церемония? Только, ради Бога, не говори, что в церкви Святого Георгия! Это мне будет не по силам.