Ночь Охотника - [5]

Разумное существо со временем глубже узнаёт жизнь, становится мудрее, поэтому реагирует по-разному на одну и ту же ситуацию – такую надежду я питаю по отношению к представителям всех рас, даже к обществам. Разве не в этом состоит смысл приобретения жизненного опыта – чтобы использовать его для принятия более мудрых решений, подавления разрушительных инстинктов, поиска лучших путей? В этом отношении могу сказать, что Артемис Энтрери изменился; он уже не хватается за кинжал при любом удобном случае, хотя удар его по-прежнему смертоносен, когда это необходимо. Но сердце его осталось прежним.

Я знаю, что это относится и ко мне самому, хотя сейчас, вспоминая прошлое, я признаюсь, что в последние несколько лет я целенаправленно шел иными путями, нежели те, что лежали передо мной большую часть жизни. Скажу честно: тьма просочилась в мое сердце. Утратив стольких дорогих друзей, утратив надежду, я поддался соблазну идти легким путем, хотя почти каждый день говорил себе: эта дорога циника, это не путь Дзирта До’Урдена.

Но, несмотря на это, я оставался все тем же, и поэтому, столкнувшись с реальностью этого темного пути, когда пришло время решать, принять или не принять его, я не смог идти дальше.

Не могу сказать, что не скучаю по Далии, Энтрери и остальным. Да, конечно, сердце повелевает мне отправиться на их поиски. Но я отнюдь не уверен, что сумел бы так спокойно говорить об этом расставании, если бы самые дорогие друзья не вернулись ко мне! Как могу я сожалеть о прощании с Далией, если это прощание привело меня прямо в объятия Кэтти-бри?

И вот я стою здесь, снова рядом с Компаньонами из Халла, я воссоединился с самыми верными и дорогими друзьями, которые у меня были в жизни; я не мог даже надеяться встретить таких друзей. Изменились ли они? Может быть, их путешествие через царство самой смерти даровало им новые жизненные принципы, которые принесут мне горькое разочарование, когда я снова ближе узнаю их?

Вот чего я боюсь, но я стараюсь гнать страхи прочь. Потому что я уверен: в основном люди не меняются. Теплые объятия Кэтти-бри придают мне живительной уверенности в собственной правоте. Хитрая ухмылка Реджиса (даже с новыми усами и козлиной бородкой) – та же, что прежде. И голос Бренора той ночью, под звездами, на вершине Пирамиды Кельвина, и его реакция при виде Вульфгара… да, это был Бренор, все тот же Бренор, с крепким черепом, упрямый, как осел!

Но при всем этом должен признать: в первые дни, проведенные вместе, я заметил, как изменилась походка Вульфгара. В ней появилась какая-то легкость, которой я не замечал прежде; и странно – несмотря на то, что, по рассказам, он с большой неохотой покинул Ируладун и снова вернулся в мир смертных, улыбка никогда не сходит с его губ.

Но это совершенно точно Вульфгар, гордый сын Беорнегара. На него снизошло просветление, хотя какого рода, я не могу сказать. Он стал светлым, легким. Как будто камень упал с его души. Я вижу, как он радуется, вижу, что происходящее развлекает его, словно он видит перед собой увлекательное приключение, которого совсем не ожидал и которое досталось ему сверх положенного, и я согласен: так и нужно относиться к жизни!

Они вернулись. Мы снова вместе. Компаньоны из Халла. Мы уже не те, что сто лет назад, но наши сердца не изменились, наши цели общие, и наша вера друг в друга ничуть не ослабела, она по-прежнему безгранична.

И я очень рад этому!

И еще: по какой-то причине (я сам удивляюсь этому) я нисколько не сожалею о последних нескольких годах путешествия по миру, который смущал, пугал меня и в то же время был так величествен. Общение с Далией и особенно с Энтрери многому научило меня. Я словно увидел мир глазами этих циников, но это не отбросило меня в дни юности в Мензоберранзане; я не погрузился во тьму. Скорее, я более четко осознал последствия, которые будет иметь мой выбор, и отбросил цинизм, еще не зная, что ждет меня на вершине Подъема Бренора. Я не настолько сосредоточен на собственной персоне, чтобы считать, будто окружающий мир создан исключительно для меня! Предполагаю, иногда все мы впадаем в подобное заблуждение, но на сей раз я позволю себе лишь одну самоуверенную мысль: я принимаю воссоединение Компаньонов из Халла как награду. Можно давать самые различные имена богам и богиням, судьбе, называть совпадениями то, что движет миром и его обитателями, – это не имеет значения. В этом конкретном случае я предпочитаю верить в особую справедливость.

На самом деле это нелепо и эгоистично, я знаю. Но мне приятно думать так.

Дзирт До’Урден

Глава 1 Умудренная опытом Мать Бэнр

Верховная Мать Квентл Бэнр направлялась на вечернюю молитву, и тот день казался ей таким же, как и все прочие дни. Ее великолепные черные одежды, украшенные кружевной отделкой в виде паутины, развевались вокруг ее стана, когда она с царственным видом шествовала по центральному проходу, минуя младших жриц, застывших у многочисленных боковых алтарей часовни Дома Бэнр. Самый легкий ветерок заставлял «паутину» на ее одежде парить в воздухе; кружево окутывало Квентл полупрозрачной дымкой и придавало ей потусторонний, неземной вид.