Ночь Охотника - [26]

Несколько мгновений она пыталась восстановить равновесие, казалось, она вот-вот рухнет без сил; но затем жрица выпрямилась и, резко развернувшись, взглянула в лицо противнице.

– Ты осмеливаешься наносить мне удар в моем собственном доме? В праздничный день?! – прорычала она, но слова застряли у нее в глотке, потому что Бэнр подняла руку с длинными ногтями, похожими на когти, и магическим образом заставила женщину смолкнуть.

– Сдавайся, – просто произнесла она.

Минолин, конечно, хотела выкрикнуть оскорбление, но вместо этого упала на колени, повинуясь более мощной магии, и не в силах была подняться, не в силах была противиться воле Квентл Бэнр.

– Я больше не рискну недооценивать тебя, коварная убийца, – произнесла Мать Квентл. – Напротив, мое презрение к тебе сменилось…

В этот момент в комнату ворвался Громф.

– …восхищением, – закончила Мать Квентл, коварно улыбаясь и взглядом как будто спрашивая архимага, почему он отсутствовал так долго.

– В… в такой день? – запинаясь, пробормотал потрясенный Громф. – И сейчас?

Мать Квентл опустила плетку, и змеи несколько успокоились, когда она спрятала оружие в петлю из шкуры виверна, висевшую у ее бедра. Она безмятежно подняла руки, словно сдаваясь.

– Решай, на чьей ты стороне, – обратилась она к Громфу. – Паучья Королева не потерпит, чтобы ее архимаг делил свою привязанность между двумя Домами – только не в это необычное время. Ты надеялся тайно руководить Домом Бэнр, и всего неделю назад твой выбор был бы легким.

– Дорогая сестра, – начал Громф, и в этот миг лицо правительницы Мензоберранзана исказил гнев, груз прожитых веков, и на долю секунды на него взглянула его могущественная мать.

– Мать, – быстро поправился он, опустив взгляд.

– Нет! – воскликнула Минолин Фей, широко раскрыв глаза, потрясенная покорным видом всесильного Громфа.

– Ты никогда не станешь главой Бэнров, – спокойно заметила Верховная Мать.

– Убей ее! – крикнула Минолин. – Это всего лишь Квентл!

Громф резко поднял голову, и во взгляде его загорелся гнев, но гнев был направлен на Минолин, а не на его сестру. Жрица Фей-Бранш отступила на несколько шагов и вытянула перед собой руки, защищаясь, словно ожидала, что Громф уничтожит ее на месте.

– Я ношу ребенка! – взвизгнула она, падая ниц на пол. – Твоего ребенка! – умоляющим, жалобным тоном произнесла она.

Мать Квентл понимающе усмехнулась, когда изумленный Громф посмотрел в ее сторону. Кивнув на Минолин, Верховная Мать начала колдовать, и маг последовал ее примеру. Над распростертой на полу жрицей возникли две призрачные руки – одна мужская, вторая женская – и вместе они схватили женщину за одежду и резко подняли ее на ноги – так резко, что она далее не сразу поняла, что стоит.

Она хотела было что-то сказать, но Громф и Мать Квентл жестами велели ей молчать, а затем все трое затихли и прислушались: где-то в недрах дома Фей-Бранш раздался шум, послышался грохот, пронзительные вопли, визг, звон разбитых кубков и падающей мебели.

– Дом Бэнр объявил нам войну! – ахнула Минолин Фей.

– В чем дело, Мать? – спросил Громф, обернувшись к Квентл.

Но на лице Матери Мензоберранзана застыло безмятежное выражение, и двое других поняли, что это не нападение.

Внутренняя дверь гостиной распахнулась, и вошла женщина-дроу необыкновенной красоты, в походке и внешности которой чувствовалось могущество.

– Йор’таэ, – приветствовала ее Мать Квентл; этим именем называли самое великое из Избранных существ Госпожи Ллос, одну из жриц, которая стала воплощением Ллос в Войне Паучьей Королевы. Мать Квентл, правительница Мензоберранзана, самая могущественная женщина-дроу в Городе Пауков, склонилась перед вошедшей в глубоком почтительном поклоне.

Минолин, увидев призрак, воплощение самой Паучьей Королевы, сглотнула ком в горле. Позади призрачной женщины, в соседней комнате, виднелись члены Дома Фей-Бранш и четверо оставшихся Бэнров, и все они стояли на коленях, смиренно опустив взгляды.

Минолин неловко пошевелилась, едва заметно, но Мать Квентл заметила это движение и обо всем догадалась. Минолин понимала, что тоже должна встать на колени, особенно потому, что Громф опустился на пол рядом: с нею. Она хотела последовать примеру остальных, но не могла, сообразила Бэнр, потому что аватар, стоявший перед ними, жрица, которую некогда звали Данифай Йонтирр, не позволяла ей.

Мать Квентл устремила на Минолин многозначительный взгляд и издевательски усмехнулась. Обе женщины поняли, что теперь любые планы мести Матери Квентл, которые могла бы лелеять Минолин Фей, развеяны навсегда.

Воплощение Госпожи Ллос проплыло по комнате мимо Минолин, задержавшись лишь чтобы положить ладонь на еще плоский живот дрожавшей жрицы. Затем она остановилась перед Верховной Матерью, кивнула, улыбнулась и одарила Квентл Бэнр страстным поцелуем.

– Моя вечная служанка, – произнес призрак, ласково погладив нежную щеку Верховной Матери.

Затем она проследовала мимо Квентл, вышла на балкон, проплыла над перилами и растаяла.

– Ллос посетила нас! – вскричала какая-то жрица в соседней комнате, и несколько дроу осмелились подняться на ноги.

– Праздник принес нам удачу! – заорал кто-то еще – и действительно, праздник Основания был днем, когда все дроу Мензоберранзана надеялись на появление Госпожи Ллос, служившее знаком того, что она благоволит к своему народу.