Но женятся джентльмены на брюнетках - [25]

Эта Государственная комиссия вскоре известила мистера Голдмарка о том, что американцы не имеют никакого права приезжать во Францию и осквернять исторические места Парижа. Так что дела у мистера Голдмарка были совсем плохи.

Наконец один влиятельный француз отвел мистера Голдмарка в сторонку и сказал ему, что все можно устроить за пятьдесят тысяч франков. У мистера Голдмарка не было никаких сил сопротивляться, поэтому он сдался, заплатил пятьдесят тысяч франков и облегченно вздохнул, решив, что все его невзгоды позади.

Но оказалось, что нет, не позади. В этот самый день французский кабинет министров распустили, а с ним исчез и влиятельный француз с пятьюдесятью тысячами франков. Так что на следующее утро мистеру Голдмарку пришлось общаться с совершенно новым составом правительства.

К этому времени решимость мистера Голдмарка исполнить задуманное стала почти что навязчивой идеей. Он стиснул зубы и общался с каждым новым правительством, а менялось оно все лето. Он платил и платил, без звука. Любой, кто знаком с историей Франции и кто помнит, как быстро здесь может меняться правительство, может вычислить, во сколько это обошлось мистеру Голдмарку.

Но в конце концов настал тот день, когда мистер Голдмарк заплатил французским чиновникам столько, что они почти что достигли предела насыщения. Не осталось ни одного члена ни одного правительства, который не получил бы хоть что-нибудь от мистера Голдмарка.

Так что все потихоньку наладилось, и одним прекрасным утром мистер Голдмарк взялся за перестройку театра. Документов, подтверждающих его права на это, накопилось столько, что он мог заткнуть ими рот практически всем.

Ну вот, мистер Голдмарк пришел в театр, где его ждали рабочие. Он собрал отряд французских водопроводчиков и повел за собой. Начать наступление он задумал с туалетных комнат.

Когда они пришли туда, их встретила пожилая смотрительница туалетов, державшая в руке какой-то документ. Мистер Голдмарк довольно скоро догадался, что войти в туалеты он сможет только через ее труп. Немедленно послали за юристами и переводчиками, и выяснилось следующее.

Пожилую даму звали мадемуазель Дюпон, и двадцать пять лет назад у нее была безумная любовь с одним французом. Но продолжалось это недолго, потому что французу пришлось послушаться родителей и жениться на своей невесте. А мадемуазель Дюпон, возраст которой уже начинал давать себя знать, поняла, что ей необходимо обзавестись профессией. Чтобы быть уверенным в том, что она никогда не будет испытывать нужду, француз в качестве прощального подарка купил ей лицензию на этот туалет сроком на двадцать пять лет. Мадемуазель Дюпон отработала только пятнадцать лет из двадцати пяти и имела право еще на десять.

Мистер Голдмарк достал чековую книжку и ручку и спросил, сколько она хочет. Но мадемуазель Дюпон гордо заявила, что ее лицензия не продается. Мистер Голдмарк решил, что она просто набивает цену, и предложил больше. Но она отказалась. Тогда он предложил ей столько, сколько она не заработала бы за всю свою жизнь. Однако оказалось, что мистер Голдмарк повстречал наконец существо себе подобное. Дело в том, что мадемуазель Дюпон не только любила свою профессию, но была привязана к месту – ведь это был подарок ее возлюбленного. Так что продавать лицензию она не соглашалась ни за какие деньги.

Тогда-то мистер Голдмарк узнал, что в Париже есть и такие французы, которых нельзя купить. Это и есть те настоящие, честные и порядочные люди, о которых мы, американцы, столько слышали, но почти никогда не видели. А мы встречаем миллионы других французов и после этого еще заявляем, что отлично знаем эту нацию.

Когда мистер Голдмарк услышал последнее слово мадемуазель Дюпон, силы окончательно его покинули. Он все еще раз обдумал, но не мог заставить себя устроить американский кинотеатр с доисторическими парижскими туалетами. Потому что в своих мечтах он видел два туалета: мужской и женский, с вентиляцией и ватерклозетами, как в Америке. И ни на что другое он согласиться не мог. Так что мадемуазель Дюпон оказалась последней каплей, переполнившей чашу. Мистер Голдмарк сдался и все забросил. В Париже он выжидал теперь, когда в Америке про него перестанут вспоминать, а его друзья-магнаты забудут, как он клялся, что покажет французам, каким должен быть настоящий кинотеатр.

Вот так Дороти, слушая рассказы мистера Голдмарка и вставляя изредка замечания насчет Французской Республики, тратила понапрасну время и возможности, пока наконец французский судья не посмотрел на Лестера и не выдал ей свидетельство о разводе. И Дороти, наконец свободная, отбыла на благословенную родину.

Глава 13

Муж Дороти опустился окончательно и уплыл с Клодом обратно в Нью-Йорк, где они и следовали по линии наименьшего сопротивления. Дороти же говорит, что наименьшее сопротивление они обнаружили на 45-й улице, где обитали какие-то художники-декораторы.

Все свое свободное время Лестер тратил на то, чтобы попасть на прием к мистеру Абель-су – он хотел выяснить, почему семейство Бринов прекратило выплачивать ему пособие, а ведь он бы мог здорово испортить им жизнь и порассказать многое, что бы свидетельствовало против них. Но мистер Абельс был слишком известным адвокатом и не желал тратить свое время на таких, как Лестер, а Лестер и его приятели во всех общественных местах только и делали, что порочили Бринов, поэтому в конце концов он согласился выслушать Лестера.