Но я люблю... - [4]

Небольшая размолвка с Фредом напомнила Луси, что в скором времени ей снова предстоит оказаться в Шотландии. И на этот раз с деньгами! Оставленное матерью наследство неожиданно оказалось гораздо более значительным, чем можно было предположить. Судя по всему, при жизни Аннетт семейный бизнес процветал. Поразмыслив на досуге, Луси пришла к выводу, что теперь, когда уже исчезла угроза задеть чувства матери, она может предпринять новую попытку разыскать бабушку с дедушкой, а также тетушек, дядюшек и двоюродных братьев и сестер, если таковые существуют на свете.

Разумеется, к поискам Луси приступит лишь в том случае, если ей этого очень сильно захочется. Ведь шотландские родственники не слишком спешили разыскать ее самое, не так ли? Так почему же Луси должен заботить этот вопрос? Ведь не исключено, что предполагаемая встреча только расстроит ее, потому что родня не захочет иметь с ней ничего общего.

Спустя некоторое время Луси все больше начала склоняться к мысли, что ей следует полностью отказаться от этой идеи. Лучше не будить спящую собаку.

— Признаться, я опасался, что ты не сочтешь меня достойным своего внимания, — вывел ее из задумчивости голос Фреда. — Ведь ты все время крутилась среди художнической богемы и не замечала ничего вокруг, кроме живописи. Но в один прекрасный день все-таки заметила меня. Правда, принцесса? И сейчас... сейчас ты принадлежишь мне. — Фред вновь склонился к губам Луси, чтобы подкрепить свои слова долгим и очень чувственным поцелуем.

Ее сердце опять ускоренно застучало, но это было совсем не то, в чем она нуждалась в данный момент. Больше всего ей сейчас хотелось остаться наедине с собой, потому что голова ее шла кругом и это мешало сосредоточиться на какой-то важной мысли, которая все время ускользала.

— Возвращайся как можно скорее, — напряженно произнес Фред. — Не задерживайся дольше, чем потребуется.

Луси сразу не нашлась с ответом, и это обстоятельство сильно смутило ее. Всего две недели назад она не могла дождаться дня свадьбы, чтобы окончательно утвердиться в роли жены Фреда. Но сегодня словно что-то произошло. Ощущение влюбленности как будто испарилось, а сменившие его эмоции обескураживали Луси.

Конечно, Фред женится на ней вовсе не из-за того, чтобы прибрать к рукам процветающее дело. Разумеется, он влюблен, так же, как и она сама. Разве не тает она в его объятиях? Разве не вскрикивала от удовольствия, находясь с ним в постели не далее как прошлой ночью?

И все же Луси отдавала себе отчет, что ей безумно хочется оказаться подальше от Фреда. Более того, с каждой минутой это желание становилось все сильнее и сильнее. Поездка в Глазго, которая до недавних пор являлась лишь частью заключенного некогда договора, сейчас предстала перед ней в совершенно ином свете. Она стала удобным поводом удрать на время от Фреда и спокойно разобраться в себе самой. Луси питала надежду, что к тому моменту, когда ей нужно будет возвращаться, она уже решит, что делать.

В самом крайнем случае еще не поздно будет разорвать помолвку. Большого скандала по этому поводу ожидать не следует, потому что свадьба — по их с Фредом обоюдному желанию — намечена не слишком пышная и гостей они пригласили совсем немного.

На этом особенно настаивал Фред. Он аргументировал свои доводы тем, что неловко устраивать большой торжественный прием, когда еще не прошло и года со дня смерти Аннетт. Луси также припомнила слова Фреда о том, что шикарная свадьба — это пустая трата денег, которые лучше использовать на какое-нибудь полезное дело. Например, купить новое оборудование для нескольких прачечных.

Вообще, Луси только сейчас обратила внимание на то, что финансовые соображения часто фигурировали в доводах Фреда. Когда ей позвонили из находившейся в Глазго детской больницы, чтобы выяснить, сможет ли она прибыть для прямого переливания крови, Фреда прежде всего обеспокоил вопрос, в какую сумму выльется стоимость этой поездки и кто будет платить. Он возвращался к этой теме вновь и вновь, пока из Глазго не пришло письмо, содержавшее сведения о том, что в финансовом смысле Луси не понесет никаких убытков.

Однако Фред по-прежнему продолжал выказывать недовольство. И тут проявилось присущее Луси упрямство. Она рассудила так, что возникшая проблема не имеет никакого отношения к Фреду или к их чувствам. Это личное дело Луси, и она перестала бы уважать себя, если бы отказала в помощи больному ребенку. Более того, она сама готова была оплатить поездку. Разве можно рассуждать по-другому, если речь идет о жизни мальчика, который к тому же является сиротой и находится под опекой своего дяди. Правда, тот носит титул графа и, судя по всему, богат, как Крёз.

Этот человек выслал Луси билет первого класса туда и обратно, присовокупив к этому письменные заверения в том, что все ее дорожные издержки он также примет на свой счет. Еще он написал о том, как безмерно рад, что Луси согласилась стать донором для его племянника, и сообщил, что его благодарность не имеет границ.

Вспомнив о письме, Луси невольно улыбнулась, потому что оно было выдержано в сугубо официальном духе с элементами столь непривычной для американцев высокопарности. Очевидно, лорд Маккинли аристократ до мозга костей, но, несмотря на это, у Луси создалось впечатление, что он очень милый человек...