НКВД. Война с неведомым - [5]
Неизвестно, о чем думал Юсуф. Вот уж точно не молился – совершенно чужд был всякой поповщине (или, учитывая местный колорит, мулловщине). Что до Василия, он снова и снова перебирал мысленно невеликий набор благоприятных для них возможностей.
И в который раз выходило, что спасти их может только чудо. До заставы километров восемь, выстрелы там вряд ли услышат. Третья лошадь вообще-то ускакала. Если она вернется на заставу, там вмиг сообразят и поднимут всех в ружье – но он помнил, какая канонада поднялась в той стороне, куда рванул жеребчик, как быстро стихли выстрелы и раздались торжествующие вопли. Похоже, коня очень быстро положили здесь же, неподалеку.
Собака… Не было у него больше умной, опытной, обученной овчарки Грома. Лежал метрах в трех, с остекленевшими глазами, вывалив язык. Попал под тот же первый залп. Так что с донесением пса уже не пошлешь – а ведь были случаи, похожие, когда пограничная собака прорывалась, и помощь приходила вовремя. Не на их заставе, правда. На соседней – и еще где-то на польской границе.
От безнадежности и смертельной тоски в голову лезла вовсе уж дурная блажь – вот если бы были такие маленькие радиоаппараты, чтобы умещались в полевой сумке! Покрутил рычажки, доложил на заставу, в какую безнадегу влипли…
Он встрепенулся, поднял карабин – но это Юсуф подполз, старательно распластываясь по сухой земле, вытянулся рядом, глядя в глаза. Не лицо было у сослуживца, а застывшая маска, а в глазах столь дикое напряжение, что Василию стало не по себе. Что-то тут было непонятное в этих глазах: не страх и не раздавленность перед оскалом подступающей смерти…
– Вася, – сказал Юсуф совершенно чужим, незнакомым голосом, – пиши донесение. Кратенько. Мол, нас зажали, и если не поспеют…
«Вот и рехнулся, – с удивившим его спокойствием подумал Вася. – Случается в таких вот передрягах…»
– И зачем писать? – спросил он вяло.
– На заставу отошлем.
Парочка винтовочных пуль противно взыкнула над головами. Васю это не испугало – скорее уж окончательно вывело из терпения. Это было уж чересчур – вдобавок к обложившим со всех сторон басмачам спятивший напарник…
– А кто доставит, мать твою? – рявкнул он шепотом. – Дух святой?
– Он, – сказал Юсуф, показывая на мертвого Грома. – Я его сейчас подниму, а ты пиши, пиши, не мешкай. Вася, я умею, старики учили, все получится…
У Васи было слишком скверно на душе, чтобы злиться всерьез. Он просто-напросто попытался прикинуть, чего же именно от рехнувшегося узбека ждать – хорошо, если кинется во весь рост под пули, а если в глотку вцепится? Если попробует, лучше всего его прикладом по яйцам…
И тут же эти мысли напрочь вылетели из головы.
Потому что мертвый Гром шевельнулся. Дернулись лапы – как бы отдельно от тела, сами по себе, согнулись-разогнулись, и снова, и еще, голова приподнялась тем же самостоятельным рывком, как на веревочке, вздернулась и глухо стукнула оземь…
– Пиши, говорю! – прямо-таки простонал Юсуф, весь красный, потный, дико таращившийся.
Он лежал на боку, приложив ко рту сложенные трубочкой ладони, то шумно выдыхал как-то по-особому, то нараспев что-то говорил – громко, упрямо, причитающе. Вася самую малость знал по-узбекски, но то, что он слышал, вообще на человеческий язык не походило. Так не походило, что жутко делалось.
Но пес-то шевелился! Был мертвый, но шевелился – дергал лапами, головой, сотрясался всем туловищем, а глаза оставались неподвижными, стеклянными, и язык тряпкой свисал на сторону, и дыхания не было…
Он вспомнил, что про Юсуфа давненько уже шептали – хороший красноармеец, но человек потаенный, с чертовщинкой. Никто ничего не знал точно, но шепоток ходил – на благоразумном отдалении от комиссара, не одобрявшего мистику, поповщину и прочую отрыжку старого мира…
Потом все посторонние мысли вылетели из головы – на смену тупой безнадежности пришла яростная надежда, и он, лежа на боку, вжавшись в землю в неудобной позе, принялся лихорадочно черкать на листке. Вырвал листок из блокнота, привычно сложил вчетверо, сунул его в портдепешник[3] и надежно застегнул кнопку. Ненароком прикоснулся при этом к собачьей шее и передернулся от омерзения – это был уже не Гром, шевелящееся, но холодное, твердеющее, окостенелое нечто…
Овчарка поднялась на разъезжавшихся лапах, покачалась, утвердилась на четырех опорах – это выглядело так, словно чучело поднимали на невидимых распялках. И тут же рванулась прочь, в сторону заставы, будто кукла на веревочках, быстро, очень быстро…
Выстрелы загремели со всех сторон, и немало пуль угодило в цель – с противным деревянным стуком. Вася видел, как дергалось собачье тело, как на боках появлялись дыры, но Гром, не останавливаясь, ни разу не споткнувшись, уносился вдаль незнакомым, механическим аллюром. Со стороны басмачей послышались протяжные вопли, в которых, сразу чувствовалось, страха было гораздо больше, чем злости. Определенно кто-то у них громко поминал шайтана…
Характер перестрелки изменился. Она стала какой-то неуверенной, словно противник на ходу перестраивал тактику, выбирал, то ли ему кинуться в атаку, то ли отступать. Пограничники отстреливались, как могли.
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Представляем вниманию пытливого читателя второй том грандиозной монографии Маффео Пуансо. Во втором томе представлена эволюция астрологии, которая в соответствии с комиологическими принципами была применена к человеческому телу и трансформировалась в физиогномику. Пользуясь ее правилами, опытный физиогност в силах определить склад характера, наклонности человека, темперамент и дальнейшую его судьбу.
Художественное произведение о том, как начинался путь человека, который захотел изменить мир. Книга про любовь, скрытые возможности человека и настоящие перемены в жизни.Девиз: Существовала ли эта книга всегда или она появилась тогда, когда вы начали искать ответы?PS. Весной 2018 года книга полностью переписана. Если вы читали предыдущие версии, то это редакция будет для вас новой книгой.
В данной книге автор даёт классификацию и характеристику структуры гальдраставов, а также эксклюзивные методы создания и активации гальдраставов самостоятельно. С помощью этой книги читатель может сам изготовлять работающие магические символы и кардинально улучшить свою жизнь. Тут Вы найдёте множество неизвестных ранее гальдраставов на богатство, успех, торговлю, удачу, любовь, защиту личную, защиту пространства, бизнеса и отношений.
В книге представлены описания настроек «Рейки-Иггдрасиль», вошедшие в блок «Зодиак». Система «Рейки-Иггдрасиль» позволяет работать с энергетическими потоками, несущими определенные качества, которые активируются по мере необходимости, изменяя в лучшую сторону внутренний мир человека. Данный блок помогает нормализовать основные сферы жизни: финансы, взаимоотношения с людьми, личную жизнь, здоровье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сонник вошли те символы, та лексика, которые были присущи эпохе Петра I. Природа сна до сих пор не выяснена, и нет ничего удивительного, что психотерапевты и Великие мира сего не гнушались порой заглянуть в народный сонник. Вполне вероятно, что Петр I иногда даже заглядывал в сонник.