Низвержение Зверя - [14]

.

Когда Василевский пришел к Верховному делать ежедневный доклад об итогах дня, тот беседовал с комиссаром госбезопасности Антоновой о перспективах советско-американских отношений и концепции будущего Совладения. Убедившись, что разгром Германии состоится в обозримой перспективе, Сталин прилагал все больше усилий к тому, чтобы потом, когда умолкнут пушки, не осталось каких-либо недоделанных дел, за которые ему будет потом безумно стыдно. Прежде чем переходить к разбору полетов на Дальнем Востоке, следовало основательно прибраться в садике перед европейским фасадом Советского Союза. Испанию, Португалию, Британию и даже Ирландию необходимо наставить на путь истинный и сделать надежными членами советского блока на европейском направлении. Это необходимо для того, чтобы в случае если американская элита все же сумеет вывести свою страну на курс противостояния с системой социализма, у нее не нашлось ни одного серьезного плацдарма, способного представлять военную угрозу Советской Европе. И опасность развития событий в таком направлении сохраняется.

Вертя в пальцах карандаш, Вождь внимательно слушал комиссара госбезопасности третьего ранга Антонову.

– Американский оголтелый антикоммунизм – это не только сенаторы Трумен и Маккарти, – в частности, говорила она, – а также безудержные милитаристы генерал Макартур и адмирал Форрестол. Это даже не владельцы крупных корпораций, опасающиеся за свое существование. Американский антикоммунизм – это сама так называемая «американская мечта», в соответствии с которой каждый бедняк надеется успешно вывернуться и, разбогатев, стать миллиардером, новым Рокфеллером или Морганом. Там это действительно возможно – когда открываются новые отрасли. Крупные корпорации в таком случае оказываются слишком неповоротливыми; нагнуться «за копеечкой» им мешает чувство собственной важности, так что шустрые талантливые мальчики, сумевшие ухватить золотую нить, действуя в условиях рыночного вакуума, имеют шанс построить свои крупные корпорации. Но в этих тараканьих бегах – один победитель на миллион участников, остальным остается довольствоваться разбитым корытом.

– Вы имеете в виду этого, как его, Стива Джобса? – спросил Вождь, который все больше времени тратил на изучение истории альтернативного будущего.

– Стив Джобс, как и Билл Гейтс, только «иаркие» представители того типа людей, который и подпитывает эту самую «американскую мечту», – пояснила Антонова. – Один в начале карьеры сам паял и работал отверткой, собирая свои первые компьютеры, другой сам писал программы, ставшие истоком для мировой компьютеризации. Но не стоит забывать, что их успех оплачен беспощадной неоколониальной эксплуатацией отсталых стран Азии, Африки и Латинской Америки…

– Если верить вашей истории, то основным донором американской экономики оказались страны Европы, – хмыкнул вождь. – А иначе как могло случиться, что Советский Союз, действуя своими силами, вышел на довоенные уровни производства к пятидесятому году (то есть за пять лет), а вот «облагодетельствованной» планом Маршалла Европе такого результата удалось добиться только к шестьдесят пятому – то есть за двадцать лет. Срок, получается, в четыре раза больший, чем потребовался советской экономике. Выходит, основная часть выигрыша от плана Маршалла досталась самим американцам?

– Средства по плану Маршалла предоставлялись европейским странам в кредит и обставлялись политическими условиями, – сказала Антонова. – А такая «помощь» называется уже по-другому.

– Вот именно, – подтвердил Верховный, – много ли возьмешь с нищих вчерашних колоний, а вот Европа – это совсем другое дело. Но Европу мы теперь сами будем и ужинать, и танцевать. Да и восстанавливать там теперь особо нечего – ведь не было американских бомбежек, в вашем прошлом в труху разбивших все от Гавра до Варшавы. Но я о другом. Сможет ли Америка стать такой же «великой», как в вашем мире, если в качестве кормового ресурса ей оставить только ее собственный задний двор, то есть Латинскую Америку, а на Европу или, скажем, на Азию с Африкой заставить только облизываться?

– Вот тут вы, товарищ Сталин, правы, – согласилась Антонова, – в таких условиях американцам не поможет никакой гений Рузвельта. Правда, Совладение предусматривает свободное движение товаров, людей и капиталов, но это совсем не то, что хотелось бы капитанам американского бизнеса. На кредитование под политические уступки вы не пойдете. Оправившаяся от войны, европейская промышленность сможет производить товары не хуже чем американская, и в достаточных количествах. При этом при свободе перемещения людей между двумя системами американские инженеры и рабочие, едва настанет очередной кризис, быстро сбегут в Советский Союз, ибо при отсутствии непосредственной военной угрозы развиваться в социально-экономическом плане он будет быстрее Соединенных Штатов. Кстати, хотела бы спросить: получив контроль над европейскими странами имеющими колониальные системы, вы собираетесь давать колониям независимость или намерены подвергнуть их советизации вместе с их Метрополиями?

– Над последними вопросами мы пока думаем, – не спеша произнес Сталин, – тут, как говорится, и хочется и колется. Прежде чем принять ответственные решения, требуется провести дополнительные исследования, так сказать, на местности. Аргументы про и контра почти уравновешивают друг друга. С одной стороны, у нас недостаточно кадров для того, чтобы держать под контролем все европейские колонии в Азии и Африке, а с другой стороны, мы знаем, какой цивилизационный регресс произошел там, в вашем мире, сразу же после того, как эти страны освободились от колониальной зависимости. Истребив и изгнав белых фермеров, вожди африканских национальных революций оказались не в состоянии прокормить свое же собственное население. И к тому же все, что мы уроним в грязь, тут же будет подобрано американцами, для этого им не помешают ни географическое удаление той страны от их границ, ни политика Рузвельтовского Нового Курса. А вот когда они насобирают достаточно того, что мы бросили за ненадобностью, их политика может и измениться.