Низвержение духов Тьмы. Духовные подосновы внешнего мира - [17]

Второе состоит в том, что я освобождаю каждого, кто имел со мной приватные беседы, от обязанности, насколько ему самому захочется, не говорить об их содержании. Каждый может рассказывать все что хочет, в зависимости от собственного интереса, обо всем, что происходило во время этих приватных разговоров, и обо всем сказанном, сколько ему заблагорассудится, сколько он считает нужным. Я никому не препятствую рассказывать все, без остатка и не искажая правды, о том, что говорилось во время этих бесед.

Эти две вещи взаимосвязаны. Одно правило не имеет цены без другого. И, как сказано, если эти правила покажутся вам жесткими, то пеняйте на тех, кто в этом виноват. И если я не перестану быть снисходительным к этим вещам, они не прекратятся. Как сказано, я другим способом позабочусь о том, чтобы это не нанесло никому вред в их эзотерическом развитии. Я найду для этого пути и средства. Но современное человечество не готово дать такой науке обосновать себя без того, чтобы постоянно не происходили такие уродливые явления, а также неверное толкование этих уродливых явлений. Вот почему должны быть введены такие главные правила.

Кто с серьезностью и достоинством относится к нашему духовнонаучному развитию, тот сочтет более или менее самоочевидными названные два правила после того, что произошло. Может быть, он не поймет всей самоочевидности, но эти оба правила признает сегодня самоочевидными. В будущем все будет происходить в полной открытости. Открытости не надо страшиться! И в этом‑то самое позорное: когда истина может быть сообщена вся без остатка, так что на нашем движении не останется ни малейшего пятнышка, тогда обращаются к недочетам прошлого — к приватным разговорам. И если бы отдельные приватные разговоры не привели бы к извращению истины, то не пришлось бы вводить эти главные правила. Но теперь все, что говорилось когда‑то с кем‑нибудь из членов общества, должно в соответствии с правдой быть рассказано без остатка. Благодаря правде (рассказывайте, сколько хотите) наше движение только выиграет. Понятно, что на самом деле через эту ложь, которая на него изливается, оно ничего не теряет в реальности; но оно не должно терять и репутации, ибо для человечества важно, чтобы то, что в наше время должно быть принесено ему из духовнонаучных подоснов, было подано серьезно и с достоинством.

Итак, я повторяю еще раз: без всякого ущерба для серьезно стремящихся к эзотерике я прекращаю в целом приватные разговоры с членами общества. А то, что говорилось в этих приватных беседах, каждый может, насколько сам захочет, рассказывать без остатка и правдиво. Я снимаю с каждого долг умолчания. Но в той мере, в какой он сам этого пожелает, по его усмотрению; с моей стороны не будет возражений. Я не имею ничего против того, чтобы именно об этих главных правилах, которые могут стать отличительной особенностью нашего движения, рассказывалось как можно шире, чтобы мир увидел, насколько безумными являются те вещи, которые подчас приписываются именно нашему обществу.

ЧЕТВЕРТАЯ ЛЕКЦИЯ

Дорнах, 6 октября 1917 г.

Я говорил в предыдущей лекции, что человечеству, начиная с нашего времени, потребуется познать определенные истины о духовных подосновах внешнего мира. И если люди не пожелают, скажем так, добровольно воспринять эти истины, то они принуждены будут учиться им силой устрашающих событий в ходе времен, учиться из самих этих событий.

Теперь может возникнуть вопрос: почему же начиная именно с нашего времени человечеству необходимо ознакомиться с этими отчасти устрашающими истинами, ведь ясно, что эти истины установлены с древних времен и человечество в массе своей охранялось от восприятия этих истин? Ведь в Мистериях множество подобных истин определенным способом заботливо оберегалось, чтобы широкие массы людей не испытали потрясения от них. Конечно, мы часто говорили: страх перед великими истинами — вот что удерживает людей от их восприятия. Но те, кто в наше время испытывают этот страх (а они весьма многочисленны), могут, естественно, сказать: почему же в таком случае не надо продолжать удерживать человечество в состоянии своего рода сна в отношении этих истин? Почему именно это ставшее за последнее время нервозным человечество должно воспринять эти великие, устрашающие истины?

Мы хотим немного заняться именно этим вопросом, хотим сначала направить свое внимание на то, как это получается, что, начиная с наших дней, человечество должно руководиться из духовного мира иначе, нежели это было доселе в ходе постатлантического времени.

В предыдущей лекции я уже говорил о пограничной области — той, где духовный мир непосредственно граничит с нашим физически–чувственным миром. Об этом пограничном духовном мире человечество главным образом и должно приобрести познание в самое ближайшее время. Конечно, в области духовного мира все выглядит иначе, чем здесь, в физически–чувственном мире. Там знакомятся с определенными существами — прежде всего с теми существами, вид которых непереносим для слабого человека (я подразумеваю в том числе и тот их вид, который может быть описан в словах и понятиях). Почему же тогда взор человека отводился от этого соседствующего с нами мира до сих пор в течение всей постатлантической эпохи?