Низвергатели легенд - [18]

Машину затрясло, она рванулась вперед, подпрыгивая на неровных бороздах травяного луга, впереди за стеклом сияла Полярная звезда. Гунтер плавно потянул штурвал на себя, безотказно поднялись элероны на крыльях и…

Тряска прекратилась, сменившись плавным покачиванием. Страшный дракон Люфтваффе, зубастое порождение двадцатого века, резко ушел вверх, затем повалился на левое крыло, забирая к юго-востоку, а за спиной германца послышалась восторженно-испуганное уханье. Сэр Мишель успел разглядеть несколько редких огоньков внизу – папенькин замок, казавшийся в лунном свете маленькой черной коробочкой.

– Как дела? – в наушниках шлема послышался голос Казакова. – Наша консервная банка соизволила отправиться в полет?

– Заткнись, – буркнул Гунтер, наблюдая за подсвеченным зеленоватым огоньком компасом. – Пока я не увижу впереди Орлеан, постарайся не отвлекать.

Отвлечение все равно последовало. Еще до того, как пикировщик набрал крейсерскую скорость и необходимую высоту, на все нормандское поднебесье разнеслась странная песенка:

– Мы летим, ковыляя во мгле,

Мы к родной подлетаем земле…

– Чего-чего? – Гунтер при всем желании не понимал русский язык, но мелодия ему понравилась.

– Вся команда цела,

И машина пришла,

На честном слове

И на одном крыле!..

Вскоре, следуя уговору, в нору под пулеметное гнездо забрался сэр Мишель и сладко заснул – рыцаря чуток укачало. В кресле угнездился Сергей, поджав ноги и накинув капюшон, дабы защититься от ветра. Русский не уставал мотать головой направо-налево и всматриваться в черноту под самолетом.

– Глянь-ка на огоньки, пятнадцать градусов левее курса, – щелкнула внутренняя рация и задумавшийся о чем-то своем Гунтер встрепенулся. – По-моему, замкнутая цепочка факелов.

– Орлеан, – уверенно ответил германец. – Освещение по периметру укреплений. Видишь, стены крепости чуть посветлее окружающей местности? Кажется, главный ориентир найден. А вот и река, – в голубовато-сером лунном свете заблестел широкий серп водного потока, на северном изгибе которого пристроился город Орлеан. – Все, можешь отдыхать, дальше работаю я. Чего рыцарь?

– Дрыхнет, – рявкнул в наушниках веселый голос. – Не пережил такого количества новых впечатлений. Ты бы слышал, как он при взлете верещал! Понравилось феодалу.

Зеленовато-черный длинный пикировщик германских ВВС медленно, но верно прорывался к югу.

Спустя полтора часа Гунтер осведомил Казакова о том, что их самолет нарушил воздушное пространство суверенного герцогства Бургундия.

Глава третья Классика странствий

29 сентября 1189 года, утро и день.

Склоны вулкана Этна – поселок Джарре, Сицилия.

Пикирующий бомбардировщик, созданный фирмой «Юнкерс» и сошедший с конвейера в середине 1939 года по пришествию Христову – кружил над королевством Сицилийским неподалеку от конуса вулкана Этна. Фюзеляж моноплана украшали невиданные в ХХ веке опознавательные знаки – на белом щите-домблоне чья-то рука вывела красный христианский крест, более всего напоминающий символ королевства Английского, крест Святого Георгия (отец Колумбан намедни расстарался, сообщив Гунтеру, что если уж он принял подданство короля Ричарда, то и герб на боках дракона надо сменить с германского на британский).

Где-нибудь в середине столетия, отмеченного двумя мировыми воинами, созданием термоядерного оружия и кинематографа подобный летательный аппарат с изломанным крылом и пулеметами в консолях выглядел бы вполне естественно. Но сейчас… Октябрьским утром 1189 года от воплощения Спасителя подобная картина смотрелась жутковато.

Покачивалась на волнах ласкового Средиземного моря армада английских и французских кораблей, на флагманских судах, облаченные в полную броню, стояли величайшие государи Европы – король Англии Ричард I Львиное Сердце, сын короля Генриха II Плантагенета, и владыка маленького, но процветающего королевства Французского Филипп II Август. Король Ричард шел на Мессину, к королю Танкреду.

Солнце натужно, будто нехотя, выбиралось из-за горизонта на востоке, окрашивая Тирренское море золотыми ослепляющими бликами, в отдалении мелькали разноцветные пятнышки парусов и темные коробочки рыбачьих лодок, на юге громоздились недовольные всем миром и самими собой черные кучевые облака – над Средиземноморьем собиралась редкая в это время года гроза.

Облезлый дракон Люфтваффе на последних литрах топлива высматривает более-менее ровную площадку для приземления. На его бортах красуются две большие цифры 77 и герб эскадры StG-1 с черным кочетом на желтом поле, украшенным ярко-красными уголками. Ложась на левое крыло, самолет огибает конус вулкана, отбрасывая бледную, почти незаметную тень на тонкий слой снега, покрывший застывшую лаву.

«Так, только по привычке не нажать рычаг бомбометателя, иначе наши бочки со спиртом полетят на головы самым обычным селянам, – подумал Гунтер. – Ну что ж, идем вниз…»

Далеко внизу виднелись зеленые поля, сливавшиеся в единую изумрудную полосу с маленькими вкраплениями цветных пятен – наверняка купы цветов. Справа и впереди горный Сицилийский хребет, поросший редким лесом, иногда голые скалы желтовато-коричневого цвета, за гладью моря разгораются оранжевые, по краям окрашенные голубым и синевато-зеленым цветом неба лучи восходного солнца. Гунтер ради порядка бросил короткий взгляд на свои золоченые часы, исправно заводимые каждое утро и каждый вечер. Стрелки показывали 5.45 по меридиану Парижа.