Нити судеб человеческих. Часть 3. Золотая печать - [33]
И стали мы в секретных документах именоваться «спецконтингентом».
Нет, конечно, те отцы, дети которых не ходили в спецкомендатуру, не были виновны в том, что власть даровала им такую привилегию, их нельзя за эту привилегию упрекать. Нельзя было требовать от них, чтобы они, воскликнув «Я с моим народом!», демонстративно стали бы посещать комендатуру. Такого не бывает! Хотя…
Хотя об одном таком похожем, даже очень похожем случае выше рассказывал Рефик. Вы прочли рассказ об Амете-малоземельце? Это не выдуманный персонаж, это реальный человек Амет Абдураманов, уроженец знаменитого села Черкез-Кермен, офицер, орденоносец, прошедший всю войну с автоматом в руках.
А время, между прочим, брало свое, и появлялись «новые хорошие татары». Эта новая поросль была очень немногочисленна, но она была. Чтобы заслужить благосклонность властей «новые хорошие» доносили на своих соотечественников, доносили на людей других национальностей, искренне желавших помочь несчастному народу крымских татар. Этим «новым хорошим» власть советская в ипостаси КГБ дала в руки лозунг «Бывшие крымские татары укоренились в Узбекистане!», и несчастные слабаки несли этот лозунг – можно ли такое себе представить? Эти, так сказать, коллаборационисты шли на такую низость ради карьеры в органах власти, ради должностей редакторов газет и журналов, ради денег, в конце концов, или, будучи пойманы за руку в воровстве, ради сохранения своей свободы. Были и такие, которые убедили себя, что, сотрудничая с коммунистической властью, - а это равнозначно сотрудничеству с КГБ! - они проникают в стан противника, получают возможность влиять на него в интересах своего борющегося народа. Над такими больше всего смеялись в кабинетах КГБ, но при встрече с «лазутчиком» делали серьезное лицо и жали руку.
Этих, «новых хороших», было совсем немного, человек двадцать, ну тридцать от силы на весь наш народ. И все равно обидно, что такие среди нас были!
Признаться, у меня было искушение создать идиллическую картину: после 37-го года коммунисты всех народов СССР в полном говне, а наши, крымскотатарские выдвиженцы 37-го года, во всем белом. Однако потом я устыдился – кого хотим обманывать?
Но в условиях бесправного и униженного существования крымских татар на спецпоселении нужно было оказаться полным ничтожеством и моральным самоубийцей, чтобы отречься от несчастья своего народа. Давайте договоримся, что таких среди нас не было, а если и были, то сгинули, покинули наш национальный генофонд, как кемаловы и сеит-ягьяевы.
К коллаборационистам я ни в коей мере не отношу тех, кто вступил в коммунистическую партию ради возможности продолжать работу по специальности - беспартийные не могли перейти через некоторый очень низкий карьерный порог. Я достоверно знаю, например, что в годы правления Брежнева появилось указание не переизбирать по возможности на должности институтских преподавателей граждан, не состоящих в компартии. Если бы все крымские татары отказались бы вступать в компартию, то не выросли бы в нашем народе великолепные хозяйственники, руководители учреждений и предприятий, юристы, профессора - люди всех тех специальностей, на которых категорически было запрещено держать беспартийных!
(Здесь я должен, во избежания кривотолков, заметить, что ни я сам, ни кто-либо из моих ближайших родственников в компартии не состояли!).
Да, нация не может состоять из одних только героев. Героев и не должно быть много, но те, которых Аллах подвигнул на самоотречение, должны быть настоящими, они должны быть окружены верными соратниками и продолжателями, готовыми подхватить знамя борьбы.
Нет, вы только представьте себе пятьсот тысяч одних только героев! Кто же будет землю пахать, помидоры и цветы выращивать, детей учить, людей лечить? – ведь геройство несовместимо с нормальным бытом. За то и принимают герои на себя страдания, чтобы все остальные их соплеменники могли жить не хуже, чем соседние народы. Для того и нужны герои, чтобы возродилась нормальная нация с положительными и отрицательными качествами, как и всякая другая нация. Но, конечно, желательно, чтобы было поменьше отрицательных, а побольше положительных качеств.
Сейчас, когда, по мнению людей планеты, наблюдавших за борьбой крымских татар, напряжение в этой борьбе снизилось, часто приходиться слышать слова доброй зависти и от тех, к кому судьба в середине XX века оказалась милостива, и от тех, кто тоже перенес геноцид. Завидуют нашему единению в борьбе, нашей взаимопомощи, нашей неподатливости перед лицом провокаций вербовщиков из органов безопасности.
