Нити судеб человеческих. Часть 2. Красная ртуть - [5]
Приятно было идти налегке, в полураспахнутой рубашке по «плешке», с которой связано столько воспоминаний. Но эти воспоминания то и дело прерывались, потому что идущие навстречу девушки одаривали его, уверенного в себе молодого мужчину, кокетливыми улыбками, отвлекающими его от давнишнего и приобщающими к текущему. Камилл вспомнил, как впервые, еще в студенческие годы, приехав в Москву, он был очень удивлен равнодушными, проносившимися мимо взглядами шествующих навстречу московских красавиц. А ведь он был видным и вполне нормально упакованным юношей. Только потом, поразмыслив, понаблюдав и сверившись наблюдениями с московскими сверстниками, Камилл понял, что скользящие мимо взгляды северных красавиц есть следствие именно северного климата. И как теперь было приятно бывшему ташкентскому студиозу оказаться в желанной атмосфере взаимного, пусть и мимолетного, внимания и доброты. Не так уж он, видно стар, если юные незнакомые девушки ласково ему улыбаются, что, впрочем, ни в коей мере не свидетельствует об их легкой доступности. Для здешних прелестниц такая реакция на встречных молодых мужчин была элементом их самолюбования, – ты видишь, как я хороша в своем открытом легком платьице, я нравлюсь тебе, я рада, что доставляю тебе удовольствие видеть меня, - и ничего более! Это, если вообще говоря. Однако в частности могло произойти что угодно, и сие уже зависело от способностей мужчины…
Пройдя через сквер, где в цветочном павильоне он выбрал букет покрасивее для Ноны, Камилл сел в троллейбус, который минут за пятнадцать привез его к дому старого товарища студенческих лет. Встреча была трогательной. Нона, жена Виктора, родившая ему двух замечательных мальчишек, расплакалась - не виделись уж более пяти лет.
Пили в тот вечер только домашнее вино, мастерски изготовляемое с давних пор самим Виктором. Поэтому утром похмелья не ощущалось. Позавтракав за дружеским столом, Камилл отправился в Красногорскую экспедицию, откуда вместе с Войцеховской выехал поездом в Андижан.
После беседы с ответственным за подготовленную операцию андижанским полковником Камилл и Елена Александровна хорошо перекусили в чайхане-шашлычной, посидели в парке, пока не приспело время назначенной встречи. Зеленого цвета УАЗ подъехал к ним, когда они стояли, оглядываясь, на ступеньках здания вокзала. Два солдата быстро получили их багаж в камере хранения, погрузили в машину, и вот они уже вновь оказались у прикрытого посадками арчи здания. Тот же старлей проверил их пропуска, проводил в тот же кабинет, где улыбающийся полковник вручил им необходимые для прохождения на территорию закрытого рудника документы, а также предписание всем работникам спецслужб выполнять любое требование членов маленькой команды, должной проводить расследование чрезвычайного происшествия. Войцеховская пересела в другой УАЗ, специально переоборудованный для дальних поездок, а Камилла, вместе с поступившим в его распоряжение лейтенантом Федоровым, та же машина отвезла на спецаэродром, где их ждал вертолет Ми-8, уже под парами.
- Погодите, - сказал лейтенант Федоров встречавшему их возле вертолета офицеру, - давайте я смотаюсь за парой арбузов. В Хайдаркане я бывал, там с этим делом плоховато, - и вопросительно взглянул на Камилла.
«Кажется парень подходящий», подумал Камилл и рассмеялся:
- Чего же два, надо уж, по крайней мере, пяток, ведь не на один день летим….
… Вертолет сделал круг над городом и взял курс к горам на юго-восток. Горы были со всех сторон - Ферганская долина располагается между двумя ветвями хребтов Тянь-Шаня. Почти все эти горы Камилл исходил в свое время с рюкзаком за спиной, летел же над ними так низко впервые. Превосходно были видны глубокие сырые ущелья, освещенные солнечным светом откосы, поляны, на которых паслись овцы, овринги – узкие тропки с мостками на крутых склонах. Можно было заглядывать в скальные теснины, в которые не ступала человеческая нога, зияли трещины в ледниках, скрывающие, быть может, не одну своюжертву. Порой вертолет летел так близко от горной стены, что можно было увидеть головки тюльпанов, сохранившиеся к концу лета только на этих скалах, куда весна приходит в июле.
Перевалили через хребет и у подножия его увидели большой поселок. Вскоре винтокрылая машина приземлилась на посадочной площадке, на причастность которой к славному семейству аэродромов намекал только водруженный на шест возле белого домика большой полосатый сачок для ловли бабочек – флюгер.
Прилетевших встречали люди в форме пограничников, предупредительные, ибо предупрежденные о высоких полномочиях гостей.
- Откуда здесь пограничники? - спросил Камилл у Федорова, с которым за время полета они перешли на «ты». – Разве здесь рядом граница?
