Нити - [37]

— Напугал, Василёчек! — озвучила Валька и взяла кота на руки.

Валя легла в постель, но заснуть никак не удавалось. Она поймала себя на мысли, что параллельные воспоминания действительно похожи на сумасшествие. Они мучили и угнетали, заставляли сопоставлять и анализировать каждый шаг и, более того, начинали сеять сомнения, что всё это имело место быть, а не приснилось и не причудилось.

Глава девятая. Вспомнить, чтобы забыть. Часть 1

Прошла неделя с того момента, как Валя очутилась дома с багажом воспоминаний. Гошка так и не появился, и она сделала вывод, что или он тоже всё помнил и просто решил этим воспользоваться и спланировать жизнь в этом месяце иначе, или же парень, наоборот, ничего не помнил, но события стали развиваться по-другому, поскольку это было вполне возможно. В любом случае, Мажор Жора должен был объявиться в своём доме в скором времени. Валька с нетерпением ждала, когда он приедет, чтобы выяснить, помнит он её или нет.

***

В обед Валя и Антонина расположились за столом, и когда суп почти был съеден, папа только присоединился к ним. Иван долго беседовал со своим другом Борисом, стоя у ворот.

— Ой, девочки, новости-то какие, — откусывая ломоть хлеба, начал издалека Иван, — сосед-то наш, ну которого Валька мажором зовёт, всё… того…

— Чего того? — в один голос спросили Антонина и Валентина.

— На машине разбился насмерть неделю назад. Борька сказал, что он лихачил на дороге и влетел в забор у какой-то стройбазы, — как диктор, размеренно смаковал новости отец, в чём себе не отдавал отчёта. — А что ещё было ожидать? Конечно, отец с матерью дорогую игрушку купили, вот он и летал, не думая о последствиях. Чего ему думать-то! Разобьёт, другую купят. Мозгов-то нет. Всё денежки одни на уме. Вот только жизнь-то не купишь…

Валя уже не слушала отца, к горлу подкатил ком и из глаз ручьями потекли слёзы.

— Во! Наша-то! Ты глянь! — распалялся папа, ища поддержки мамы, — сентиментальная какая. Чего ревёшь-то? Жизнь такая, что тут поделаешь…

Валька несогласно замотала головой и стремглав понеслась в свою комнату. Она лишь расслышала обрывок фразы Антонины, которая журила мужа за бестактность и чёрствость.

Валентина не могла справиться с этой болью и не понимала, как такое могло произойти. Осознание того, что она больше никогда не увидит Гошу, не услышит его голос, не почувствует запах туалетной воды, такой насыщенный, но не навязчивый, не сможет порассматривать его татуировки на правой руке… легло тяжким грузом на сердце, мешало дышать.

Как мало мы проводим время с теми, кто нам интересен и приятен, как мало мы говорим хороших, добрых слов этим людям, как не ценим минуты, проведённые рядом с ними… Это понимание приходит слишком поздно: тогда, когда их уже нет рядом.

***

Всегда кажется, что страшные события — это далеко, это не с тобой. И когда они вдруг наступают, то невыносимо принимать подобную безысходность. А если ранее в твоей жизни происходили по-настоящему волшебные вещи, то осознание этой грубой реальности, которую в данном случае ты не можешь изменить — очень болезненно.

Валентина смотрела на окружающий мир — он будто в одночасье потускнел. Те же облака над головой, тот же ветер в лицо, та же зеркальная речная гладь. Как этот мир может быть столько одинаков, когда он потерял кого-то? Кого-то, кого уже никогда не будет!

Валя часто задумывалась: было ли Гоше больно? Испытал ли он мученья или всё произошло мгновенно? Почему мы уходим отсюда столь страшным способом? Через жуткую боль. Через страх.

«А что если Гоша страдал и мучился, а меня не было рядом? Но чем бы я помогла? Хотя бы простилась… посмотрела в глаза… взяла за руку и сказала, что ни на что не обижаюсь, что он — хороший, что мне нравилось быть в его компании… рядом с ним. И я жалею, что редко проявляла свои чувства, редко говорила, что он — молодец, что сделал что-то правильно, чем-то порадовал или удивил… редко говорила, что он имеет значение в моей жизни и что он мне друг, а может… может и больше…»

И пусть Валька мало знала Гошу, ведь это не измеряется временем. Можно знать какого-то своего соседа десятилетиями, но не привязаться к нему. А можно вот так, как с Гошкой — знать совсем недолго, но уже ощущать важным куском своей жизни, тем, кто тебе дорог и кого боишься потерять, по кому точно будешь скучать. Чьи привычки уже успеешь узнать и главное, понять, за те дни, что провели вместе.

Часть 2

***

Валя болела. Врачи искали причины головных болей и недомогания, но то была боль не физическая, то болела душа. Лида разводила руками, как и прочие доктора, ставя противоречивые диагнозы.

Валентина замкнулась в себе. Спасала только природа. Девушка садилась на велосипед и ехала, куда глаза глядят. В лесу она начинала видеть разноцветные потоки между деревьями, похожие на видимую музыку «Сов». Это не пугало её. Сознание теперь вмещало гораздо больше вероятностей. Не было границ, не было невозможного.

Валину руку будто всё ещё стягивал браслет-нить. Как только девушка оказалась в настоящем мире, нить исчезла, хотя Ялазуг не забирала её обратно. Валя часто потирала то место на запястье, но там не было ни следа.