Нить, сотканная из тьмы - [85]

Ездила в Миллбанк, видела Селину; теперь все переменилось.

Разумеется, меня ждали. Думаю, привратника уведомили о моем приезде, ибо он понимающе хмыкнул, а в женском корпусе меня поджидала надзирательница, которая тотчас препроводила в кабинет мисс Хэксби, где уже сидели мистер Шиллитоу и мисс Ридли. Все происходило как в нашу первую встречу, которая была словно в другой жизни, но, входя в кабинет, я об этом не думала. Однако сразу почувствовала разницу между тем и нынешним приемом: мисс Хэксби ни разу не улыбнулась, и даже мистер Шиллитоу был мрачен.

Он очень рад снова видеть меня, сказал директор. Не получив ответа на свое письмо, он начал опасаться, что давешнее происшествие отпугнуло меня насовсем. Я всего лишь прихворнула, ответила я, а служанка-недотепа замешкалась вовремя подать письмо. Я заметила, что мисс Хэксби разглядывает тени на моих скулах и под глазами, потемневшими от дозы опия. Однако, полагаю, без него я выглядела бы еще хуже, поскольку больше недели не выходила из комнаты, и лекарство ссудило мне кроху сил.

Начальница выразила надежду, что я вполне оправилась, и сожаление, что нам не удалось переговорить сразу после инцидента.

— Кроме бедной мисс Брюэр, рассказать о происшествии некому. А Дауэс, к сожалению, весьма упряма.

Шаркнули башмаки мисс Ридли, которая усаживалась удобнее. Мистер Шиллитоу молчал. Я спросила, сколько времени Селину держали в темной. Три дня, ответили мне. Это предельный срок, на который узницу можно подвергнуть наказанию «без специального ордера».

— По-моему, три дня — это слишком сурово, — сказала я.

За нападение на смотрительницу? Мисс Хэксби так не считала. Мисс Брюэр серьезно пострадала и пережила такое потрясение, что оставила Миллбанк и тюремную службу вообще.

— Весьма неприятная история, — покачал головой мистер Шиллитоу.

Я кивнула, но потом спросила:

— А как Дауэс?

— Плохо, как ей и положено, — ответила мисс Хэксби.

Селину перевели в отряд миссис Притти, где теперь она перебирает пряжу, а все планы по ее отправке в Фулем, естественно, похерили.

— Полагаю, хоть эта новость вас обрадует, — добавила начальница, пристально глядя мне в глаза.

К этому я была готова и очень спокойно ответила, что я действительно рада, ибо сейчас как никогда Дауэс требуется друг и советчик. Теперь она еще больше, чем прежде, нуждается в сочувствии Гостьи...

— Нет, — выговорила мисс Хэксби. — Нет, мисс Приор.

Неужели я буду оспаривать тот факт, что именно мое сочувствие привело к нападению на смотрительницу и беспорядку в камере? Ведь именно мои заботы спровоцировали кризис!

— Вы называете себя ее другом, — продолжила начальница. — До ваших посещений она была самой покладистой заключенной Миллбанка! Что же это за дружба, которая толкает девицу на подобные вспышки?

— Значит, вы намерены прекратить наши встречи, — сказала я.

— Я намерена оставить осужденную в покое ради ее же блага. Она не обретет спокойствия, когда вы рядом.

— Она не будет спокойна без меня!

— Что ж, придется ей научиться.

— Мисс Хэксби... — начала я и запнулась, потому что чуть не сказаламама!Я схватилась за горло и посмотрела на мистера Шиллитоу.

— Срыв был весьма серьезный, — сказал директор. — Что, если в следующий раз она ударит вас, мисс Приор?

— Меня она не ударит! — воскликнула я.

Неужели они не понимают, насколько ужасно ее положение и как мои посещения его облегчают? Ведь стоит лишь задуматься: разумная кроткая девушка — самая покладистая узница во всей тюрьме, мисс Хэксби сама говорила! И что тюрьма сотворила с ней? Она не сделала ее ни мягче, ни добрее, но превратила в несчастное существо, которое уже не способно представить жизнь вне стен камеры и бьет надзирательницу, сообщившую, что пора их покинуть!

— Заставьте ее молчать, лишите посещений — и тогда, полагаю, вы сведете ее с ума или же убьете...

Вот так я и продолжала и вряд ли была бы красноречивей, даже если б отстаивала собственную жизнь... Сейчас я понимаю, что именно за свою жизнь я боролась, и мне кажется, что моим голосом говорил кто-то другой. Я видела, что мистер Шиллитоу опять погрузился в задумчивость. Не помню, что говорили другие. Знаю только, что директор согласился на мои встречи с Селиной, а начальство пронаблюдает, что из этого выйдет.

— Надзирательница миссис Джелф тоже высказалась в вашу пользу, — сказал мистер Шиллитоу.

Похоже, это на него и повлияло.

Мисс Хэксби сидела, уткнувшись взглядом в стол; лишь после ухода директора, когда и я поднялась, чтобы отправиться в жилой корпус, она вновь на меня посмотрела. Меня удивило ее лицо, ибо в нем читалась не столько злость, сколько неловкость и смущение. Ну да, она уязвлена, потому что ее осрамили передо мной, подумала я.

— Не будем ссориться, мисс Хэксби, — сказала я.

И не думала, тотчас ответила матрона. Только вот я прихожу в тюрьму, а сама ничего о ней не знаю... Начальница замялась и бросила взгляд на мисс Ридли.

— Конечно, я должна подчиняться мистеру Шиллитоу, но все же он не вправе здесь распоряжаться, потому что тюрьма-то женская. Он не понимает ее склада и духа. Помните, я как-то пошутила, что сама отсидела огромный срок? Так оно и есть, мисс Приор, и я знаю все извивы тюремных нравов. А вот вы и мистер Шиллитоу даже не подозреваете о странном... — Она поискала слово, но повторила уже сказанное: — Складе таких, как Дауэс, который проявляется в заточении...