Нить курьера - [3]
— Приехали? Ну, хорошо, хорошо, — неизвестно кого и за что похвалил он. — Как доехали, где осталась семья?
Узнав о том, что жена тоже сотрудница контрразведки, пообещал связаться с генералом и ускорить ее приезд.
— Да, брат, — отложив карандаш, заговорил он, — здесь не Германия. Не та Германия, где установлен народно-демократический строй, с которым можно сотрудничать. Здесь буржуазное государство. Да и не то сейчас время, когда почти каждый день ловили кого-нибудь из гитлеровских агентов и их вождей. Выжившие в западных зонах крупные специалисты германской разведки перестроились.
Федчук говорил медленно, спокойно. Сильные его руки неподвижно лежали на столе, словно отдыхали.
— Слив свои интересы с интересами Центрального разведывательного управления США, — продолжал он, — бывшие гитлеровские агенты являются сейчас самым активным элементом в наступлении вражеских разведок.
Начав говорить строго, даже сурово, глядя на меня исподлобья, Федчук постепенно смягчался. Голос и взгляд его становились теплее, дружественнее. У него и прежде была такая привычка.
Федчук достал пачку сигарет, пошарил в кармане спички и, закурив, продолжал:
— Так вот, сейчас западные разведки затевают против нас совместную агентурную операцию под шифрованным наименованием «Бейтегут» — («Добыча»), разработанную в ставке генерала Рейнгарда Гелена в баварском местечке Пуллах. Основная цель операции — собрать как можно больше документов в районах расположения советских воинских частей в Австрии.
Федчук прищурился, и в его глазах мелькнула хитринка.
— Но мы тоже не сидим сложа руки, — отметил он. Для организации противодействия этим планам я направил уже несколько своих сотрудников в советские военные комендатуры в нашей зоне. В одну из комендатур придется поехать и вам, пока вы не связаны здесь работой. Лучше всего… — и он прищурился, размышляя, — в комендатуру города М. Это совсем близко, почти рядом. К тому же у нас с нею хорошая связь.
— Вы хотите, чтобы я налаживал там работу?
— Совместно с аппаратом Военного коменданта и командованием частей организуйте усиленную войсковую охрану наших объектов, дозоры и засады, на подступах к ним. Затем усильте гарнизонную службу в городе как днем, так и в ночное время. Приобретите необходимые связи. Но не думайте, что это так же легко, как дома или в Германии сразу после войны.
Подумав, Федчук добавил доверительно:
— Не скрою от вас, что некоторые австрийцы запуганы. Тут, к сожалению, не последнюю роль сыграла странная пропаганда, которую проводили оккупационные власти союзников. В то время, когда мы искореняли нацизм, они укрывали видных австро-фашистов, поднимая шумиху о какой-то мести русских австрийцам. Поэтому при установлении связей надо искать индивидуальные подходы, искать и находить сочувствующих. — Подумав, он закончил с подъемом — Вобщем, беритесь за дело… действуйте. Там, в комендатуре будете пока и жить. Взглянув на часы, вызвал из гаража автомашину и предложил:
— Могу познакомить вас с центром города, если, конечно, хотите.
Я с радостью принял предложение.
— В сравнении с другими городами, в которых мне приходилось бывать, — говорил Федчук, — Вена представляет собой счастливое исключение. Здесь почти все, что нужно увидеть, расположено в центральной части, в Первом районе и особенно вдоль Ринга.
Говоря это, он сложил в папку лежавшие на столе бумаги и, старательно завязав тесемки, закрыл папку в сейф.
— Дело в том, — продолжал он уже на лестнице, — что кроме Первого района, признанного международным, где по межсоюзному соглашению запрещено проведение каких-либо односторонних акций даже в отношении местных жителей, в Вене имеется еще двадцать два других района, поделенных между военными властями четырех оккупирующих держав с соответствующими Военными комендантами в каждом из них.
На улице шел дождь, но, несмотря на это, выйдя из «Империала» — одной из лучших центральных гостиниц Вены, занятой советской администрацией, — мы оказались в оживленной толпе людей. Улица была заполнена пешеходами и автомашинами.
Шофер открыл дверцу, мы сели в машину и медленно двинулись по Рингу. За стеклом замелькали роскошные отели, фешенебельные магазины, рестораны, кафе.
Подав знак шоферу затормозить, Федчук показал мне обширный старинный парк; в нем утопали громады дворцовых зданий.
— Дворец Хофбург, — пояснил он, — постоянная резиденция последних императоров Австро-Венгрии.
Мы продолжали ехать, и я едва успевал вращать головой, стараясь рассмотреть и запомнить называемые Федчуком памятники старины.
— А здесь выйдем, — предложил он. — Резиденция австрийского парламента заслуживает того, чтобы остановиться, даже под дождем.
Выйдя из машины, я увидел изумительно красивое здание — монументальное, выдержанное в строгих классических формах. Центральная часть главного фасада придавала сооружению особую выразительность. Перед фасадом на высоком постаменте возвышалось беломраморное изваяние Афины Паллады — эллинской богини мудрости.
Обходя статую, Федчук сказал:
— Здесь она, видимо, для того, чтобы внушать населению, что депутаты парламента вдохновлены самой Афиной Палладой и что в мудрости их решений можно не сомневаться.
