Нить измены - [3]

За последний ответ, впрочем, эта шайка ленивых приживалов держалась ровно до той поры, пока Ролан и Крогер не перешли от вежливых вопросов к угрозам. Пример показал телохранитель конфидента, в прошлом бывший командиром стражи в городе Нэсте. Уж он-то знал, как обращаться с запирающимися преступниками и свидетелями, якобы не сведущими.

И как только перед прислугой замаячила угроза потерять теплые места, сменив их на темницы Каз-Рошала… нет, чуда, конечно же, не случилось. Ибо Шенгдар действительно не очень-то охотно делился своими планами. Но вот при дворецком он вроде обронил, что должен по кое-каким неведомым делам съездить в Венталион — один из так называемых Вольных Городов. В свою очередь, одна из служанок-близняшек помогла найти письма от друга маркиза. Некоего графа Карея.

С Кареем этим, несмотря на высокий титул, сэр Ролан если и был знаком, то разве что шапочно. Всего дважды пересекались они на балах при королевском дворе. Причем последний из этих балов случился лет шесть тому назад, а первый — вообще при Эбере Пятом.

Высокий и тощий как жердь, вечно угрюмый, хотя и не лишенный некой мрачной красоты, Карей слыл нелюдимом и «темной лошадкой». Не проявляя явного интереса ни к дамам, ни к светским беседам, ни даже, кажется, к делам государства, граф редко покидал свои родовые владения. Что располагались на юго-западной окраине королевства. Недалеко от границы с Союзом Вольных Городов… и от Венталиона, в частности. Ближайшего из городов Союза.

В самом письме не нашлось ничего, заслуживающего внимания. Но вот уже одно то, что кто-то мог считаться другом этого высокородного бирюка, не могло не заинтересовать лицо, приближенное к королю. И потому, в компании телохранителя Крогера сэр Ролан держал путь теперь уже на юго-запад. Во владения Карея. С еще несколькими случайными попутчиками трясясь на сидении быстроходного дилижанса, несущегося по проселочной дороге.

А за время поездки еще и посетовать успел:

— Ох, ну и занесло же нас… вот так глушь! Не знал вообще, что во владениях его величества бывают такие ужасные дороги.

— Вот уж да, не столица, — вполголоса вторил ему Крогер с угрюмым видом, но с иронией в душе, — и что даже в этих краях благородные живут — сэр, наверное, тоже не знал?..

Но даже многочасовая тряска оказалась лишь цветочками. Ягодки последовали вскоре после того, как дилижанс миновал очередной почтовый стан — по расчету Ролана последний на их пути. Дорога теперь шла мимо леса. И внезапно внимание пассажиров привлекло ржание лошадей: сперва недовольное, а затем испуганное.

Дилижанс тряхнуло вместе со всеми его пассажирами. После чего лошади заметно сбавили ход. Да что там: плелись теперь как улитки в жаркий день.

— Эй, вы там! Прочь с дороги! — донесся рассерженный возглас возницы одновременно со звуком щелкающего кнута.

«Что еще за канитель?» — подумал Крогер, отодвигая штору на окошке дилижанса и выглядывая наружу.

А напасть… не столь, кстати, неожиданная, заключалась в следующем. Из леса, на дорогу и прямо наперерез дилижансу выступили трое грязных оборванцев, чьи лица и головы заждались визита к цирюльнику. В руках оборванцы держали увесистые дубины. И не требовалось иметь много ума, чтобы понять намерения этих троих. Как и род занятий. Во всяком случае, ни мирными охотниками, ни столь же мирными крестьянами, зашедшими в лес за дровами или грибами да ягодами, они не были точно.

— Не спеши, мужичок, — пробубнил один из оборванцев, — хочешь, чтобы мы ушли, так мы уйдем. Только за все хорошее платить в этом мире надо.

— Угу, — вторил его подельник, — точно. Всему своя цена. Ты остановись, главное. Мы тут покумекаем… с теми, кого везешь, познакомимся. Ну и решим… по цене-то.

Возможно, были в этом предложении свои резоны — причем даже для возницы и пассажиров дилижанса. В том смысле, что имелся хотя бы призрачный шанс продолжить путь. Потом. Когда и если удалось бы разойтись с разбойниками миром. Другой вопрос, что приятного в таком новом раскладе не было ни на йоту. Да и возница, как видно, был не слишком опытным. В противном случае, этот день не стал бы для него последним.

Никто не знал и вряд ли узнает, отчего в голову этого человека с кнутом, сидящего на облучке, пришла такая мысль — попробовать прорваться. Скорее всего, он просто недооценил опасность. Три головореза показались ему не слишком грозной силой. Вроде стайки кур на пути у быка.

О том же, что шайка, орудующая в этих краях, могла состоять не только из этих трех оборванцев, возница как-то не подумал. И потому, вместо того, чтобы внять предложению разбойников, он сделал с точностью до наоборот. Подстегнул лошадей — и рванул напролом, словно дорога была пуста аки рыночная площадь в дождливую погоду.

Двое из трех разбойников успели отскочить к обочинам. Третий угодил под копыта, лишь напоследок сумев ударить одну из лошадей дубиной, по ногам. Помогло это ему самому не шибко.

Зато в следующий миг со стороны леса один за другим вылетели несколько арбалетных болтов. С обеих сторон — и прямиком по лошадям. Стреляли метко: животные валились одно за другим с храпом и ржанием, больше похожим на визг.