Нить Ариадны - [6]

– Пост не оставлять, – твердо, но с отеческой ноткой в голосе промолвил он. – Вот так. Молодцы!

А Дионис через один краткий миг куда-то пропал. Третье Око Шивы на мгновение широко распахнулось, из него вырвался узкий огненный луч. Тирс упал на пол с сухим стуком и откатился. Шива взглянул третьим глазом на деревянное орудие, и оно задымилось, вспыхнуло, а потом исчезло.

Когда уцелевшие в зале, в том числе Алекс и его товарищи, снова смогли ясно видеть и яркие пятна не застили глаза, оказалось, что Диониса нигде больше нет. Сопровождавшие его сатиры и прочие невидимые певцы и духи тоже испарились, оставив по себе вонь блевотины и запах увядших листьев и высохшей виноградной лозы. Слуги, которых сатиры успели уже изрядно подпоить, расползлись по углам – те, кто еще мог ползти. Тот, кого совсем недавно выворачивало, притих – страх взял верх над рвотными позывами.

Аромат мокрых осенних листьев перебивал резкий запах свежей крови.

– Теперь я – Минос! – провозгласил брат покойного царя.

В гулкой тишине его голос разлетелся по всему залу. Тот, кто прежде был только братом царя, теперь стоял спиной к пустому трону так близко, словно готовясь опуститься в него. Меч уже находился в ножнах. Алекс не мог вспомнить, вытирал ли он кровь с клинка обо что-нибудь или нет.

– Ты – Минос, повелитель, – признал Мясник и четко отсалютовал новоявленному царю.

Потом генерал метнул испытывающий взгляд на своих солдат, чтобы убедиться, что все последовали его примеру. Рука Алекса сама рванулась вверх. Позади генерала молча и безучастно, словно статуя, темнел Шива.

Новый Минос с удовлетворением глянул под ноги, на тело мертвого брата. И на мага-жреца Креона, который безучастно стоял, скрестив руки, и наблюдал за всем происходящим без малейшего волнения или удивления.

– Теперь ты – Минос, – эхом повторил Креон. И добавил: – Я не знаю, что случилось с Дионисом.

Узурпатор, склонясь над трупом брата, покачал головой – то ли тоже не знал, то ли его вовсе не волновала судьба поверженного божества.

Генерал Скамандр шагнул вперед и поднял с пола тонкий золотой венец – древнюю корону острова Корика. И с почтительным поклоном подал Персу. Тот принял венец и невозмутимо возложил его на свою голову.

Начальник караула выхватил меч, отсалютовал и с лязгом вернул оружие в ножны. Оглянувшись, он громко начал объяснять солдатам, что сейчас здесь произошло.

Собственные глаза и уши Алекса свидетельствовали о некоторых различиях с официальной версией событий, но ему хватило осторожности не только не говорить об этом, но даже и не думать. А еще он обнаружил, что взгляд постоянно возвращается к трупу бывшего правителя.

Закончив излагать свою версию, генерал тотчас же принялся повторять свои объяснения – простыми, ясными словами, словно детям малым. Если кто из стражников был слишком потрясен или недалек умом, чтобы запомнить первый вариант, то второй уж точно дошел до сознания. Главное было то, что коварный и предательский бог Дионис пробрался в зал и убил старого царя.

– Вы же сами все видели, правда? – спросил генерал, угрожающе скользнув глазами по каждому стражнику, чтобы убедиться, что все правильно поняли его слова. Его взгляд упал на Алекса.

– Ты?

– Да! Да, сэр!

В то же время Алекс прекрасно понимал, что видел-то он совершенно другое. Но это понимание он спрятал на самое дно своей памяти. Да и как простой человек может доверять собственным чувствам и мыслям, если в дело замешаны великие боги и могущественные колдуны?

– Молодец, – кивнул Мясник и задал тот же вопрос следующему солдату.

– Хватит, – впервые за все время подал голос Шива. Все присутствующие в зале – кроме мертвого царя – повернули головы к богу. Те, кто не слышал прежде мягкого и певучего голоса Шивы, были буквально поражены. – Хватит, – повторил бог. – Какая разница, что там они видели.

На этом кровавое дело и закончилось. Генерал Скамандр, который до сих пор командовал дворцовой стражей, заверил нового царя, что дворец удерживают доверенные отряды гвардейцев. Перс, принявший имя Миноса, перебросился парой слов с двумя помощниками и советчиками. Шива продолжал молча стоять за троном, скрестив руки на груди. И невозможно было понять – является ли он главным зачинщиком переворота или просто наблюдателем.

Новоявленный царь Минос возвысил голос и прокричал так, чтобы слышали все вокруг:

– Поднимайте слуг! Эти новости должны услышать все. И увидеть страшное зрелище.

Через несколько минут в зале собралась небольшая группа новоприбывших, которая продолжала непрерывно рости. Алекс услышал чей-то тихий голос, который пробормотал, что старый царь не оставил по себе признанного сына. Только двух дочерей, из которых старшая – Федра – могла рассчитывать на трон после смерти родителя.

– И ни одного сына, – закончил шепотом первый голос. Словно наличие незаконного сына могло как-то повлиять на права наследования. По традиции незаконнорожденные не имели никаких прав.

– Его единственный сын – Астерион, – проворчал второй голос. В ответ раздался сдавленный смех. Обычно так смеются, когда кто-то из рассказчиков выдает неприличную шутку об отсутствующем.