Нищий, вор - [7]

— Ваш договор, или соглашение, существовал на бумаге?

— Нет, — ответил Дуайер. — А зачем нужны были бумаги?

— Кому принадлежит яхта? Только ему или вам обоим? Или ему и Кейт?

— Мы поженились всего пять дней назад, Руди, — сказала Кейт. — Для серьезных дел у нас еще времени не было. «Клотильда» принадлежит Тому. Документы в том же ящике. Вместе со страховым полисом на судно и прочими бумагами.

— Я был у адвоката… — снова вздохнул Рудольф.

Еще бы, думала Гретхен. Она стояла у двери, смотрела на палубу и размышляла над телеграммой от Билли. Телеграмма была краткой, сухой и почти официальной, словно ее послал вежливый, но совершенно посторонний человек. Она, конечно, плохо разбиралась в армейских порядках, но не сомневалась, что солдату положен отпуск на похороны. Она звала Билли и на свадьбу Тома с Кейт, но он ответил, что слишком занят организацией передвижения армейских и штабных машин по дорогам Бельгии к Армагеддону, чтобы танцевать на свадьбах полузабытых родственников. Она тоже, наверное, пришла ей в голову горькая мысль, входит в число этих полузабытых родственников. «Ладно, пусть веселится в Брюсселе. Достойный сын своего отца». И попыталась снова сосредоточить внимание на брате, терпеливо старавшемся распутать клубок людских судеб. Еще бы, конечно, Руди тут же побежал к адвокату. Смерть — это уже по части законников.

— …у французского адвоката, — продолжал Рудольф, — который, к счастью, хорошо говорит по-английски. Мне рекомендовал его управляющий нашего отеля. Адвокат разъяснил мне, что, хотя вы все живете во Франции, тем не менее, поскольку ваш дом на воде, а не на суше — согласно французскому праву, плавающее под американским флагом судно является территорией Америки, — то лучше всего обратиться к американскому консулу в Ницце. Есть ли на этот счет возражения?

— Действуйте, как находите нужным, Рудольф, — откликнулась Кейт.

— Я тоже на все согласен, — сказал Дуайер. Голос у него был тоскливый, как у мальчишки, которого вызвали к доске решать задачу в ту минуту, когда за окном идет игра в бейсбол.

— Сегодня же постараюсь поговорить с консулом, — пообещал Рудольф. — Посмотрим, что он посоветует.

Вошел Уэсли, принес сберегательную и чековую книжки и банковские отчеты за последние три месяца.

— Можно мне взглянуть? — спросил Рудольф у Кейт.

— Вы его брат.

Вечно люди стараются переложить всю ответственность на Руди, подумала Гретхен. Рудольф взял у Уэсли книжки и бумаги. Проглядел баланс местного банка. На счету оставалось немногим более десяти тысяч франков. Около двух тысяч долларов, пересчитал Рудольф. Потом открыл сберегательную книжку.

— Одиннадцать тысяч шестьсот двадцать два доллара, — объявил он. Его удивило, что Томас сумел накопить такую сумму.

— Больше я ни о чем не знаю, — сказала Кейт. — По-моему, это все его, так сказать, состояние.

— И еще яхта, — напомнил Рудольф. — Что будем делать с ней?

На минуту в каюте воцарилось молчание.

— Что касается меня, — мягко и спокойно отозвалась Кейт, поднимаясь с места, — то я, например, знаю, что буду делать. Я ухожу с яхты. Сейчас же. — Она одернула подол старого, тесного платья, стараясь прикрыть пухлые, в ямках, загорелые колени.

— Подождите, Кейт, — запротестовал Рудольф, — мы должны что-то решить.

— Я заранее согласна со всем, что решите вы, — сказала Кейт. — Но оставаться на яхте еще одну ночь не намерена.

Милая простая женщина, которая крепко стоит на земле обеими ногами, думала Гретхен. Навечно распрощалась с мужем и уходит, не желая извлекать пользу из яхты, которая служила ей кровом, кормила и поила ее, стала местом, где она обрела свое счастье.

— Куда вы уходите? — спросил Рудольф.

— Для начала в гостиницу, — ответила Кейт. — А там будет видно. Уэсли, помоги мне, пожалуйста, донести чемодан до такси.

Уэсли молча взял чемодан.

— Я позвоню вам из гостиницы, Руди, как только буду в силах разговаривать, — сказала Кейт. — Спасибо за все. Вы человек хороший. — Она поцеловала его в щеку — безмолвный жест благодарности и прощения одновременно — и вслед за Уэсли прошла мимо Гретхен и вышла из кают-компании.

Рудольф опустился на стул и устало потер глаза. Гретхен подошла к нему и ласково тронула его за плечо. Ласка, давно знала она, не исключает ни осуждения, ни даже презрения.

— Не расстраивайся так, Руди, — сказала она. — За один день чужую судьбу не решишь.

— Я говорил с Уэсли, — раздался голос Дуайера. — Кейт предупредила его, что уезжает. Он хочет остаться со мной на «Клотильде». На первое время по крайней мере. Хотя бы до тех пор, пока мы не приведем в порядок гребной вал и винт. Я за ним присмотрю, не беспокойтесь.

— Пусть остается, — согласился Рудольф. Он встал, чуть ссутулившись, словно взвалил себе на плечи тяжелую ношу. — Уже поздно. Попробую-ка я добраться до Ниццы, пока в консульстве еще работают. Тебя довезти до отеля, Гретхен?

— Нет, спасибо, — отказалась Гретхен. — Я еще немного побуду здесь, мы с Кроликом выпьем. Может, и не по стаканчику, а по два. — Не стоит в такой день оставлять Дуайера одного.

— Как угодно, — отозвался Рудольф. Он положил чековую и сберегательную книжки на стол. — Если увидишь Джин, скажи ей, что я не вернусь к ужину.