Нищий Король - [160]

Дверь открылась и на пороге камеры Его Величество увидел человека в кожанном капюшоне с прорезями для глаз, но на этот раз, вместо прорезиненной дубинке он держал в руке кусок толстой арматуры. Стоявшие позади него люди, все в чёрных полумасках, тоже, были вооруженны идентичными орудиями труда.

— Два дня! — прокричал капюшоноголовый — Два дня мы искали там где ты сказал! Мы пол парка перерыли! И ничего не нашли! Да к тому же король оштрафовал нас за порчу имущества! И всё из — за тебя!

— Два дня, — повторил за ним Его Величество — однако, долго же я здесь пробыл, — он поглядел на капюшоноголового и, поднявшись во весь рост, грозно произнёс — я — королевский зять, пади на колени предо мной! — представляться своим Многоземельным титулом Его Величество решил бесполезным, предпочтя влияние родственных связей.

— Так, его величество, твой тесть, и рассказал нам про твои связи с вражеской иноагентурой, — прошипел капюшоноголовый — ты — иностранный наймит, а, как известно, даром, наймиты — диверсанты, не работают. И, теперь, ты расскажешь нам где припрятал грязные деньги, что бы мы могли купить на них себе по домику за границей. Ты, даже, будешь жалеть, что не можешь рассказать нам больше, чем есть!

Король Многоземельный почувствовал, как у него пересохло в горле, а сердце забилось чаще — вот до чего тесть — жмотяра доводит! Его Величество прикинул — не стоит ли дать капюшоногодловому садисту пощёчину, может это образумит его тупую голову и он, наконец, уразумеет, что имеет дело не с человеком которого можно пытать, а напротив, с таким который сам может запытать, но в руках, от куда — то, появилась неприятная слабость, сковавшая их.

Капюшоноголовый перешагнул порог камеры, громко звякнув подкованным каблуком.

Король подумал о валявшемся на полу золотом, может если отдать его, это как — то, смягчит предстоящую экзекуцию.

За стенкой жалобно запричитал пытуемый и резко, словно захлебнувшись, смолк.

— Что здесь происходит! — внезапно разорвал создавшееся напряжение, чей — то грубый, привыкший командовать голос.

Возле двери стоял нахмуренный седовласый толстяк со свиноподобной физиономией, от него разило перегаром и крепким табаком.

Капюшоноголовый, как и все, тут же приложил ладонь к виску и отчитался:

— Вот запроданца собираемся допрашивать!

Седовласый посмотрел на Короля, хрюкнул, и сказал:

— Поздно допрашивать! Мне по нему, уже, трижды звонили, ведите его на суд!

— Но как же деньги? — попытался протестовать капюшоноголовый.

— Без разговоров! — грубо прикрикнул на него седовласый — На суд его! Немедля! — громко отрыгнул, развернулся и ушёл.

Капюшоноголовый и его товарищи, с нескрываемым огорчением, вывели Короля из камеры, и, подталкивая арматуринами, погнали по коридору.

— Что ещё за суд? — августейший обеспокоенно вертел головой — Зачем?

— Самый обычный суд, — успокоил Короля капюшоноголовый — не можем же мы без приговора суда тебя расстрелять.

— Нет! — Его Величество подался назад, но руки охранников подхватили его и поволоки вперёд — Нет! — заходился в крике Его Величество — Меня нельзя судить! Это невозможно! Я — неподсуден! Неприкосаем! Это физически невозможно!

Он попытался сесть на пол, что бы усложнить охранникам работу, но пара ударов арматурой по ягодицам, мгновенно поставили его на ноги, да и предали им завидной скорости.

Конвоиры запихнули Короля в лифт, обступив его со всех сторон и, исподтишка, тыкали ему в бока арматурой, а на его вскрики и требования прекратить издевательства, только, весело хохотали, словно заслышав сальной анекдот.

Король ожидал, что для судебного заседания его, хотя бы, поднимут из подземелья, но нет, поднявшись всего на три этажа, лифт замер, двери, с протяжным визгом, отворились и перед взору Его Величества открылся точно такой же коридор, какой он видел внизу. Теже мигающие лампы, и жалобные вопли заключённых разносившиеся из всех камер.

Монарха вытолкали из лифта и ввели в первую же камеру.

Обстановка в камере разительно отличалась от стандартного интерьера в подобных помещениях — не было никаких нар, сбоку двери стоял стол с включенной лампой, за столом, перед кипой бумаг, на печатной машинке что — то набирал человек в голубой фуражке. Под стеной, напротив двери, сторяла узкая кривая скамья, на которую и усадили Его Величество. И как же он был удивлён и, конечно, обрадован, завидев на краю скамьи своих соратников по приключениям — обоих зайцев, брата и сестру.

— Какая приятная встреча! — не пытаясь скрыть радости сказал он тихонько, ибо за «разговорчики» можно было схлопотать арматурой по лицу.

Зайцы, до того занятые собственными думами, признали своего Короля, только, когда он обратился к ним и, вместе, повернули к нему морды, изучая его внешний вид. А, надо заметить, что внешний вид самих зайцев был крайне плачевен. Косые глаза заплывшие синяками, разбитые носы, морды в ссадинах, головы в шишках. Заяц сидел, согнувшись, держась лапами за рёбра. Зайчиха, с растрёпанными седыми волосами, безвольно откинула назад голову, уперев затылок в стену, под носом у неё чернели сгустки запёкшейся крови.

— Не слабо вас разукрасили, — ничуть не сочувствуя подметил Его Величество.