Ниндзя - герои, наемники и предатели - [9]

О бессмертных ходили сотни легенд, например, как они могли покидать свои тела и "странствовать духом", поселяться в телах умерших людей, летать, оседлав драконов или усевшись на облаках. Практически весь корпус этих легенд перекочевал из Китая в Японию, и естественно, что первыми кому стали приписываться подвиги бессмертных, стали отшельники ямабуси. Правда, несколько позже те же истории стали рассказывать и о ниндзя, что в мифологическом плане еще больше сблизило ямабуси и ниндзя.

На художественных свитках ямабуси изображались не только как тэнгу, но и в виде сэннинов - полысевшими старцами с длинной седой бородой, несколько вытянутой головой и сучковатым посохом в руках. Изображения сэнинов-ямабуси сопровождались и рядом необходимых атрибутов и символов, говоривших о бессмертии и запредельной мудрости: жабой, аистом, персиком (плод долголетия), оленем.

И все же между ямабуси и сэннинами даже в народных рассказах, полных почтения и страха перед теми и другими, мы видим заметную разницу. Ямабуси в основном жили все же не в горах - они предпринимали странствия по горам для достижения просветления и для соблюдения аскезы. Сэннины же жили постоянно либо в горах, либо на небесах, что в милофогическом сознании одно и тоже.

Ямабуси приписывались нередко подвиги сэннинов. Например, Ёко Сэннин обладал таким могуществом, что мог разрушить свою собственную тень, а человек без тени и есть дух. К тому же этот удивительный человек был способен разделить свое тело на несколько частей и даже жить в середине пламени. Как-то один из местных правителей усомнился в его способностях и решил проверить это самым простым способом - он приказал сжечь Ёко Сэннина. Святого человека обложили дровами и подожгли. Когда же дрова догорели, а дым рассеялся, все с удивлением увидели Ёко Сэннина, который спокойно восседал на углях и с увлечением читал какой-то трактат.

Отношения к ямабуси было двойственным - народ побаивался этих отшельников и поклонялся им, а официальные власти их сильно недолюбливали, поскольку странствия ямабуси были практически неподконтрольны им, а странное поведение "не от мира сего" вызывало сильные, хотя и неоформленные подозрения. Если большинство буддийских сект вело активную политическую деятельность, занималось проповедями, в то время как аскетизм ямабуси значительно превосходил подвижничеству всех других сект.

Правда, ямабуси не были столь безобидны, как это может показаться на первый взгляд. Глубокий мистицизм и аскеза их жизни все же допускали некоторые отступления. Например, во время междоусобных схваток среди даймё, ямабуси нередко использовались в качестве шпионов, что в определенной степени приближает их по характеру к ниндзя.

Странный след оставили ямабуси в истории японских боевых искусств. В сущности, мы не знаем, чем конкретно они занимались, умели ли в реальности владеть мечом, и, кажется, практически не знали кулачного искусства. Но, тем не менее, и история института самурайства и тайных кланов ниндзя связывают свою родословную именно с магами и воинами ямабуси. Тем самым и самураи и ниндзя (зачастую это были одни и те же люди) как бы принимали на себя ту магическую энергию, ту страшную потустороннюю силу, которая приписывалась ямабуси.

Эзотерический буддизм не долго царствовал в умах его последователей, уже в ХVI в. большинство буддийских школ невероятно политизируются, становятся четко очерченными социально-регулирующими институтами, в общем-то, далекими от мистической практики. Немалую роль в буддизме стали занимать не только политические, но и военные проблемы. Это дало неожиданный эффект - монахи, то были по своей сути далеки от официоза, стали резко сближаться с мистиками, усиливать эзотерический характер своей практики, а многие из них пополняли ряд ямабуси.

Эзотерический характер сохраняют в основном лишь две школы - Тэндай и Сингон. Механизм культурного самосохранения привел к тому, что эти школы стали по разному "пользовать" обычных прихожан и адептов высшего уровня. Передача "истинного учения", то есть самой сути буддизма, давалась только узкому кругу посвященных в ходе специальных тайных ритуалов. А вот для рядовых прихожан открывались лишь формы обычных ритуальных служений и простейшие теоретические догматы. Таким образом, сама духовная истина, стоящая вне словесных догматов, замыкалась лишь в крайне небольшой школе "носителей истины".

Число странствующих монахов, исповедовавших эзотерический буддизм, отнюдь не ограничивалось ямабуси. Например, в ХVI в. существовало некое воинское монашеское братство Коя-хидзири - "отшельники с горы Коя". Эти люди считались не только отменными бойцами, хранившими традиции древних ямабуси, но и прекрасными врачевателями, бродившими по Японии и лечившими при помощи трав, заклинаний и различных способов массажа. Но вскоре Коя-хидзири косвенно оказались замешаны в междоусобную войну, и их общины были разгромлены.

Общая канва тех событий такова. Крупнейшим центром буддийской секты Сингон считался монастырь Коясан, представлявший по сути мощную крепость. В нем шло активное обучение буддийской премудрости, воспитывались проповедники, переписывались философские труды, работали учебные заведения, что делало Коясан к тому же и крупным культурным центром. Но самого главное заключалось в том, что при монастыре состояла огромная армия монахов-воинов, которые надежно защищали монастырь от нападок тогдашнего военного правителя Японии Оды Нобунаги, поведшего решительную борьбу с рядом буддийских общин. Но однажды в 1574 г. в монастыре Коясан укрылись несколько сторонников князя Араки Мурсигэ, войска которого недавно разгромил Ода Нобунага. Это переполнило чащу терпения последнего и он отдал жесткий приказ не только разгромить монашескую армию Коясан, но к тому же начать преследование странствующих монахов-воинов, в результате чего погибло едва ли не несколько тысяч монахов. Так был разрушен один из крупнейших центров монахов-воинов Японии.