Нина «Золотоножка» - [6]

Тонкие, искусанные губы полковника поползли в хищной улыбке.

— Господин Стоун, или как вас там… Эти люди являются прес-туп-ни-ками, — процедил, явно наслаждаясь сказанным. — Таких, как они, необходимо расстреливать на месте. Будь я в тот день…

— Знаю, знаю — будь вы в тот день на месте перестрелки, они бы уже покоились на безымянном кладбище. Но, слава Богу, они живы, а вам придется отвечать за беспредел, который царит в изоляторе.

Дальнейших слов Генри Стоуна ни полковник, ни его подчиненные понять не могли. Представитель ООН на английском обратился к коллегам:

— Господа!.. Вы видите в каких кошмарных условиях содержатся эти люди. Им не оказана элементарная медицинская помощь. Если мы хоть на один час отлучимся из тюрьмы, раненных перебросят в глубинку, где они вскоре погибнут. Нам необходимо сейчас же вызвать нашего посла и прокурора по надзору города Москвы. Затем, как представители ООН по защите прав человека, мы составим соответствующий документ с категорическими требованиями сейчас же перевести раненных в больницу посольства. Только так мы сможем этих людей спасти.

Полковник Стерлигов окончательно понял, что дни его карьеры сочтены. Американский посол приехал в сопровождении репортеров. Непонятно по каким каналам, но разрешение на посещение изолятора у всей этой компании папарацци[3] имелось. Еще спустя полчаса приехал прокурор по надзору за изоляторами города Москвы.

Завертелся бешенный водоворот. Обыденный случай в практике администрации тюрем сегодня превратился в ЧП. Оказалось, на заключенных Харасанова и Коваленко даже не заведены уголовные дела. Упрятать подозреваемых в изолятор распорядился таинственный генерал из тех, что всегда остаются в тени.

Американский посол в России Том Хофхайн в деликатной форме обратился к прокурору:

— Согласитесь, господин прокурор, мы имеем дело с ярко выраженным нарушением прав человека. Я, как посол, поддерживаю представителей ООН и требую немедленного перевода этих людей в больницу посольства США.

Прокурор, как и полковник Стерлигов, пытался протестовать:

— Господин посол, я не уполномочен решать подобные вопросы, существует министерство.

Хофхайн хорошо изучил бюрократическую машину в этой стране. Всего один шаг назад с его стороны повлечет смерть этих двоих.

— Стоун, у вас есть сотовый телефон? — обратился посол к представителю ООН.

— Прошу, — Генри протянул Хофхайну трубку.

Полковник Стерлигов и прокурор по надзору молили Бога, чтобы послу не ответили.

— Министр Чернов… Алексей Иванович? Здравствуйте. С вами разговаривает посол США Том Хофхайн. Возникла совершенно неординарная ситуация. Ваши люди по всем параметрам нарушают свод положений о правах человека, предусмотренных ООН.

Посол разговаривал долго на прекрасном русском языке. Вскоре телефон перешел в руки прокурора. Множество людей ожидали развязку.

Прокурор передал трубку Хофхайну и зло сказал Стерлигову:

— Пошли в канцелярию, я напишу бумагу.

Затем натянуто улыбнулся и вежливо обратился к окружающим:

— Господа, с нашей стороны произошла досадная юридическая ошибка. Не судите нас строго. Такое может случиться в каждой стране. Больных можете забрать в любое удобное для вас время.

* * *

С возвращением сознания включилась память. С включением памяти пришел страх.

“Где я?..” — лихорадочно пытался сообразить Харасанов. — “На тюремную больницу это помещение совершенно не похоже. Неужели очередная показуха — “идеальная тюрьма”?”

Рядом на модерной кровати лежал Василий. Половину лица закрывала белоснежная, профессионально наложенная повязка.

— Проснулся, азербайджанский бандит? — веселым голосом спросил Василий, и сжал Харасанову запястье. — Можешь, Костя, нас поздравить. Мы находимся в больнице Американского посольства.

Харасанов ничего не мог понять. Он был без сознания пять дней. Смысл сказанного не укладывался в голове.

— Какое посольство? Ты, случайно, не объелся белены?! Ведь мы в столице. Здесь есть показательные тюрьмы, соответственно и больницы оборудованы что надо.

— Костя, мы были в тюремной больнице, — лихорадочно зашептал Василий. — Нас оттуда вытащила миссия ООН по защите прав человека. Мне они ничего не объясняют, ожидают твоего пробуждения.

И все-же поверить в подобное было практически невозможно. Невыносимо разболелась голова. Он закрыл глаза.

— Харасанов, вы меня слышите? — раздался спокойный, приятный голос.

Он открыл глаза. Возле кровати стояли незнакомые люди.

— Харасанов, вы меня узнаете? — спросил седой, спортивного сложения мужчина. Вспомните Караганду, 73-й год… Нейрохирурга шестидесятых и дворника 70-х Геннадия Стоянова…

— Вспомнил. Почему вы здесь? — устало спросил Харасанов.

Стоянов улыбнулся.

— Я американский подданный. Теперь моя фамилия Стоун, зовут Генри. Я представляю комиссию ООН по защите прав человека. Наша миссия заканчивается через два дня. Мир тесен, Харасанов. Видимо, чудеса все же существуют. Позавчера в Матросской тишине судьба опять свела меня с вами. Когда-то вы меня фактически спасли, помогли выехать за пределы Союза. Теперь очередь за мной. Долг красен платежом. Через тридцать минут больницу посетит американский посол Том Хофхайн. Просите политическое убежище. У вас для этого есть все основания. С моей стороны вы получите абсолютную поддержку.