НИЛИ - верный израилев не скажет неправды - [10]

Но и получив корабль, Арон не сразу смог восстановить связь. Сперва он пытался воспользоваться помощью ливанских рыбаков, служивших англичанам. Им предстояло проплывать морем от корабля до Атлита. Рыбакам не хотелось прыгать в холодную воду. Несколько раз они возвращались ни с чем, утверждая, что море чересчур бурное.

Наконец Арон нашел добровольца из числа евреев, эмигрировавших из Палестины. Его звали Арье Бернштейи. Он был возчиком из Рамле, служил добровольцем в полку Трумпельдора, а после расформирования полка еврейских возчиков, зарабатывал на жизнь случайными работами.

В середине января, штормовой туманной ночью, Бернштейн спустился с британского корабля в лодку, которую вели под парусом два арабских рыбака. Оставшийся путь до берега Арье проплыл, неся на спине ранец, в котором лежал пакет с письмами.

Арье сошел на берег, постучал в дверь фермерской конторы, передал пакет Леве Шнеурсону, и получив письма для Арона, вернулся к морю. Шторм усилился, плыть стало невозможно. Пришлось возвращаться на ферму. Арон ждал своего посланца на палубе корабля. Он понял, что Арье вернулся на ферму, когда увидел в окне бюро два зажженных фонаря.

Для НИЛИ началась новая полоса. С возобновлением связи с «подобревшими» англичанами в Каир потекла регулярная информация. Арон обрабатывает ее. Он был назначен (под кодовым именем «Мистер Мак») начальником отдела в управлении разведки, и ему подчинили группу помощников, эмигрантов из Палестины, бывших добровольцев транспортного полка в Галиполи.

С одним из рейсов домой вернулся Иосеф Лишанский, излечившийся после ранения. Он завербовал большое число агентов в районе фронта, среди них даже турецких солдат. Лишанский пытался вывести НИЛИ из подполья и превратить ее в национальное движение сопротивления. Он использовал свои связи в «Ха-шомере» и в профсоюзе рабочих, выступил перед участниками конференции профсоюза в Эйн-Ганим с лекцией о НИЛИ и ее целях. Но официальные органы еврейского ишува осудили деятельность организации «шпионов», говоря, что она ставит под удар весь ишув. Кое-кто из еврейских лидеров, вслух осуждавших НИЛИ, втайне выражали симпатии к ней.

ПРИЧИНЫ НЕПРИЯТИЯ НИЛИ

В разных местах ишува нашлись лица и организации, выступавшие с требованием предпринять против НИЛИ карательные меры. Как правило, эти люди и организации руководствовались сугубо личными мотивами. (Иногда просто не верится, в какой мере личные симпатии и антипатии могут повлиять на судьбу народа и национальных движений!) Частично те, кто восстал против НИЛИ, принадлежали к интеллигенции, горсть — к ученым, которые лютой ненавистью ненавидили Аронсона, интеллигента, отвергшего их общество.

Те лидеры и чиновники ишува, которые были связаны с рабочим движением, осуждали НИЛИ из-за того, что Аронсоны так близко связаны с Гидеонистами, которых «левые» называли «армией реакционеров и угнетателей трудового народа». Находились и такие, кто до смерти боялся, что турки, узнав о существовании еврейской шпионской организации, обрушат на ишув тяжкие кары. К таким людям принадлежал, например, Меир Дизенгоф, один из основателей Тель-Авива. Дизенгоф утверждал, что для евреев нет и быть не может более важной задачи, чем сохранение ишува. Дизенгоф в начале войны возглавил движение за оттоманизацию, веря, что таким путем можно смягчить сердца турецкой администрации. Когда турки принялись без стеснения репрессировать еврейскую колонию, распускать еврейские органы самоуправления и отнимать оружие у евреев, Дизенгоф предлагал «вести себя, как камыш в бурю» — гнуться, но не сдаваться. В душе он мечтал о падении турецкого ига и в этом не отличался от самых радикальных членов НИЛИ, но боялся, что перед уходом из Палестины, турки учинят резню евреев, схожую с резней армян. Втайне Дизенгоф молился о падении Оттоманской империи, и в то же время до ужаса боялся победы англичан.

По крайней мере в одном у Дизенгофа не было сомнений: в том, что НИЛИ сослужила для евреев неоценимую услугу.

В 1917 году ишув вступил в полосу голода. Три года саранчи, три года войны, во время которой турки реквизировали почти весь скот и лошадей (а тракторов в то время во всей империи не знали!) и забрав в армию, на принудительные работы трудоспособных мужчин, разорили край. Когда британские части приблизились к Газе, всех евреев Яфо угнали в лагеря беженцев в Галилею и Иудею. Такие товары, как спички, нефть, соль, иголки исчезли из продажи.

Еврейские активисты в США и Великобритании знали о тяжелейшем положении в Палестине, но не знали, как помочь. Аронсон предложил послать на помощь ишуву золотые монеты, воспользовавшись для этой цели кораблем, осуществлявшим связь с Атлитом. Арону пришлось преодолеть сопротивление британских властей, которые и слушать не хотели о посылке золота во вражескую страну — вопреки правилам эмбарго. Уговорив англичан, Аронсон встретил еще более упорное сопротивление со стороны евреев — активистов беженских лагерей в Египте. Он не мог открыть им, каким путем доставит золото в страну, просил довериться ему. Но активисты создали комитет и требовали, чтобы представителям комитета позволили контролировать передачу монет и тех, кто получит помощь. Аронсон тщетно доказывал, что дело с передачей золота в тыл к туркам — секретное, что британские чины согласились лишь с тем условием, что оно останется тайной, и что избранный комитет никак не может заниматься контролем такого рода сделок.