Никудышный - [85]

— Ты считаешь, что нам с тобой не о чем разговаривать?

— Ну почему же? О звездах, погоде.

— И моей дочери, — добавил Алексей.

— Моей, вы хотели сказать, — поправила его Анна.

— К сожалению, у девочки есть отец — я.

— Что-то долго не было ни отца, ни матери. Особенно когда я остро нуждалась в помощи человеческой.

— Но ты сама выбрала этот путь.

— Что вы хотите сказать?

— Ты по своей воле забрала ребенка?

— Конечно.

— За это и разлад с родными?

— Они не хотели, чтобы я растила чужого подкидыша.

— Подкидыша? А разве не на вокзале ты забрала девочку у спящей матери?

— Вы. Вы, как вы смеете, я вас ненавижу, — и, заливаясь слезами, Анна вбежала в дом.

Сидор снова вышел на крыльцо.

— Извини, Алексей Николаевич, но дверь не была закрыта плотно, и я ненароком услышал то, что ты не должен был ей говорить.

— Но ведь девочка у нее. Каким образом она попала к вам?

— На крылечко подбросили, дом-то родителей Анны рядом со станцией стоит. Вот она и вышла на крыльцо раньше всех. Писк услышала. Подобрала сверток с ребенком и в дом. А отчим ее выгнал, велел отнести в милицию. Она тогда и попала ко мне. Студентка еще была, училась, а мы с Аленкой домовничали. Коза-кормилица выполнила свою миссию мамаши, бросившей ее.

— Но почему вы не подумали об отце ребенка?

— Да разве бросают детей те, у кого муж есть?

— Вообще-то, наверное, нет.

— Вот и мы так решили. Кто знал, что у Аленки мать и отец есть, а ее на крыльцо как котенка подбросили. Эх, ты, Алексей, Алексей, обидел девчонку. Ей сейчас только двадцать семь исполнится, а у нее десятилетняя дочь. Она от всех своих ухажеров отказалась, не целованная девка так и осталась недотрогой, чтобы Аленку кто не обидел. И насмешки терпела, что незамужняя родила. Ни один человек не знает, что это не ее дочь.

— Да, действительно я дал ляп.

— И что ты теперь делать будешь? Ты ведь все права на дочь имеешь, не знал ничего, не бросал ребенка. Надо же так судьба распорядилась, что тебя именно в наш дом закинула. Что теперь будет?

— Пока не знаю. Хотел сразу же дочь забрать себе, сейчас думаю момент как раз подходящий. Ей учиться надо, не в интернате же.

— Так то оно так. Да с Анной что будет, ты подумал об этом?

— А обо мне кто подумал. Я всю жизнь мечтал, чтобы придя домой, меня ребенок и жена встречали. А тут на тебе и ребенок есть, и я прав не имею на него, получается.

— Точно вы оба с Анной без вины виноватые.

— Помоги, Сидор Никитович, ты мудрый человек. Я ведь тоже не могу своего ребенка оставить.

— Знаешь, Алексей, давай все на утро оставим. Мы с тобой говорим, а Анна слезами заливается, Аленка ничего не знает. Представь себе, как это на девочку подействует?

— О ней-то мы и не подумали. Хорошо. Все разъясним вместе. Вчетвером.

Они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.

Утро казалось пронизанным бациллами недоверия и полуненависти. Анна готова была прогнать этого человека, еще вчера казавшегося ей таким прекрасным, милым, а сейчас она боялась его энергичной настроенности против нее в борьбе за девочку.

И Алексею она сейчас была хуже самого лютого врага. Он в душе винил ее в том, что она не заявила в милицию о найденном ребенке, а немедленно увезла ее в деревню, вот так его дочь, потомственного москвича и благородного рода стала деревенским байстрюком, где каждый мог бросить ей в лицо о ее незаконном происхождении, так как у нее не было отца. Даже легенды о нем не было.

Их разговор состоялся в садике на скамейке.

— Вы плохо спали? — спросил он ее, впервые называя на вы.

— Но и вы не лучше, — ответило она, глядя на него с плохо скрываемым раздражением.

— Вполне понятная причина. Одна женщина бросает ребенка, вторая лишает его отца, Москвы, родословной, превращая в полусироту.

— Вы меня обвиняете?

— Да в эгоизме, иметь куклу, маленькое развлечение, на которое можно любоваться и которое всецело зависит от тебя.

— Вы, вы черствый, неблагодарный.

— Я еще и поблагодарить вас должен за то, что вы у меня отняли дочь.

— Да она бы погибла без меня?

— Можно подумать, что вы единственная на свете благодетельница. Да меня разыскала бы милиция по адресу в роддоме, где бы я ни был и, конечно, я воспитывал бы дочь сам. Сейчас она здорова, но по вашей милости чуть ли не стала добычей людоеда.

— Значит я во всем виновата?

Анна разрыдалась и убежала в дом. Алексей закурил, но его злость не проходила. Подумать только, ребенок побывал в руках преступника, чуть не погиб, а теперь ему дают возможность жить в интернате, где царят совсем не идеальные для домашнего ребенка условия.

Он пошел вместе с Дягилевым по делам в контору Агрокомплекса, вернее его филиала и там «оторвал» свою злость на Прохватилове, который казался ему воплощением зла и сверх непонятным человеком, неизвестно зачем сидящим в разваленной им деревне.

Вернее Алексей знал все достоверности непутевой жизни этого человека, выдающего себя за другого. Значит его пребывание здесь кем-то назначалось и кто-то ждал от него долгожданных вестей победы.

Алексей объявил о том, что на территории района потерялись два молодых солдата первого года службы и теперь им предстоит вместе с населением найти их. Прохватилов собрал команду из двадцати человек. С ними вместе должен был отправиться и Алексей.