Никудышный - [81]

— Значит необходимо сделать так, чтобы сами крестьяне производили не только хлеб, но имели свои элеваторы, торговую сеть, отдавали, что положено государству по установленному ценовому плану, а остальное шло в копилку хозяину.

— Сейчас есть совсем вымершие села и деревни, умирающие, кое — как цепляющиеся за жизнь, а если еще села и существуют, то там тоже образовался перекос. Те, кто обладает властью, строят, не стесняясь избенок крестьян, свои хоромы, имеют охрану, от кого? Отдыхают за границей, их дети тоже не учатся в России. А хлебороб остался, как и раньше с голым задом. Вот и тащат кто может и сколько с полей, тока, из-под комбайнов. А осенью получается, что и урожай был хорошим, и в закромах семян нет. Не на что купить горюче-смазочные на сев, нечем заплатить налоги. А о зарплате и думать забыли.

— Но сейчас многие сдали в аренду свою землю, наделы.

— Сдали и получили шиш с маком. Ни земли, ни денег. Те продукты, которые им бросают из милости арендаторы, они выкупают за деньки в кассе предприятия. Цены не менее рыночных. Вот тебе и вся собственность на клочок земли.

— Зачем же они отдают землю в аренду?

— А чем ее обрабатывать? И еще никто не спрашивает желания крестьян, войти в арендное предприятие. С них собирают заявления, а те, кто начинает упрямиться и воду мутить, оставляют без света, воды, лишают кормов для подворья. Словом начала феодализма заложены снова. Только по другому все это обзывается.

Выпили по рюмочке. Поговорили еще о том, о сем, и Алексей начал прощаться.

Поехал он в свою, отцовскую квартиру. Хорошо, что умная тетя заблаго приватизировала ее на имя Алексея. Ее домик на окраине тоже достался по наследству ему.

Назавтра он нашел адвоката Сергачева Андрея Павловича, спеца по бракоразводным процессам и начал дело о разводе.

Ляля никак не желала сдаваться. Она твердила, что у нее украли девочку. Мать ее подтверждала это. Адвокат был умный, дальновидный, дока своего дела и в три счета доказал им всю несостоятельность бредовых идей о краже ребенка. Он предложил им смириться и дать по-хорошему развод через ЗАГС, как супругам не имеющим детей.

— Но как же квартира? Вдруг он захочет отобрать у меня ее часть? — интересовалась Ляля.

— Не захочет. И не имеет права. Она ваша.

— А вещи?

— Мой клиент ничего кроме своей одежды из квартиры не берет.

— Но если я не хочу разводиться? Как я буду жить без него? На что?

— Вам придется поискать себе другого состоятельного, не милиционера, а бизнесмена. С вашей-то красотой?

Ляля плакала и улыбалась, чередуя эти несхожие эмоции.

— Прекрасно, — сказала теща, выразив это в категории состоянии человека.

Прекрасно то, что Ляля разводится, или то, что ей нужно искать бизнесмена, было непонятно никому из обсуждавших. Решение было приведено к единому знаменателю, и вскоре Алексей Николаевич получил свидетельство о разводе.

За вещами он приехал, предварительно позвонив. Все было предусмотрено до мелочи для встречи с мужем, бывшим мужем.

Ляля приложила немалые усилия и теперь, когда раздался звонок в дверь, она приняла позу оскорбленной невинности. Ее волосы были тщательно причесаны, так, что казалось небрежная кисть художника развеяла их по плечам, прикрыла сбоку щечку и ей пришлось своей мраморно-великолепной ручкой отводить непослушную прядь в сторону.

— Здравствуйте, — сказал Алексей входя в комнату.

— Хорошо, что ты пришел, — томно ответила она и невинно опустила свои синие глаза.

Ее грудь глубоко дышала и поднимала открытый вырез платья.

— Я только вещи возьму.

— Зачем спешить? Расстаемся навсегда. Мог бы и задержаться.

— Чтобы услышать очередную ложь?

— Фу, как ты груб. Повинную голову с плеч не рубят.

— Только не твою. Слишком грубая ошибка, именуемая преступлением.

— Ты опять за свое?

— Оставь. Я не могу задерживаться, меня ждут.

— Неужели я совсем тебе безразлична.

— Ты омерзительна.

— Какой грубиян.

— Пошлячка. Я не могу тебя видеть.

— Ну и скатертью дорога.

Повернувшись, Ляля выплыла в другую комнату и спокойно стала ждать, пока бывший муж соберет вещи.

Дверь захлопнулась, и она дала волю слезам. Его непокорность распаляла душонку женщины, жаждущей всеобщего поклонения. Она плакала и думала, как ей отомстить за то, что этот грубиян не заметил ее такой генеральной подготовки к встрече и проваленной только из за его мужланства.

— Хватит скорбеть, — Ляля подошла к зеркалу и принялась ваткой убирать подтеки туши с ресниц. — Ты королева, мадам и никто не посмеет это опровергнуть.

Мама пришла вскоре после ухода бывшего зятя.

— Я тут подумала на досуге и решила, давай-ка, мы с тобой, милая дочь попробуем переманить девчонку на свою сторону. Все-таки живем мы в Москве, а мне в деревне. Учиться ей там негде. Надо будет внушить ей то, что та баба украла ее у тебя.

Ляля осмотрела себя в зеркале и осталась довольна.

— Да, мама. Это был первый раунд. Надеюсь, что второй мы с тобой выиграем. Вперед. К победе! — и она подняла пальчик вместо воображаемого флага.

* * *

Алексей Николаевич поднялся по лестнице своей квартиры. Неожиданно к нему наперерез кинулась женщина и попросила помощи. Муж бушует и она находится на лестнице уже час, а там ребенок.