Никто не узнает… - [50]

— Мы ведь встречались в Банбедоне?

Кофе Латте скривил рот; было непонятно, улыбнулся он или разочарован тем, что Дежурный Кофе не сразу его узнал. Лицо Дежурного Кофе темнело, пока он произносил:

— Да. Мы были в ресторане, где жарили свиные рёбрышки, и там… В общем…

— Хорошо, что вы вспомнили. Это было жестоко. — Лицо Кофе Латте стало серьёзным.

— Да…

Дежурный Кофе нерешительно поднялся со стула. Он слегка отодвинулся и стоял, нахмурив брови и разглядывая лицо Кофе Латте, его очки в чёрной пластиковой оправе, воспалённые глаза. Кофе Латте ответил, глотнув кофе и опять измазав губы сливками:

— Вы тогда сломали мне нос. Помните? Вы держали меня за плечи и били по носу коленом. Видите? — Он указал на свой нос. Действительно, нос был кривой.

— С тех пор у меня хронический синусит.

— Простите меня.

— А с вашим другом, который тогда махал сковородкой и удрал из ресторана, сейчас всё в порядке? — спросил Кофе Латте.

— В прошлом году он умер. У него был рак поджелудочной железы.

— Сочувствую. После того происшествия мы все некоторое время лечились.

— Я готов вам заплатить хотя бы сейчас, но… — Дежурный Кофе невнятно произнёс конец фразы.

— Спасибо, не надо.

— На прошлой неделе я уволился. И теперь бываю здесь каждый день.

— Мне не нужны ваши деньги. Я всего лишь хочу разок заехать вам по носу. Я ни разу в жизни никому не ломал нос.

Дежурный Кофе и Кофе Латте тихо вышли из «Старбакса» и направились в переулок, где были японские рестораны. Дежурный Кофе решительно закрыл глаза, а Кофе Латте со всей силы заехал кулаком ему в нос. «Ох!» — простонал Дежурный Кофе и рухнул на тротуар. Кофе Латте произнёс: «Спасибо, берегите себя» — и первым ушёл в развевающемся на ветру пальто.

А Дежурный Кофе, не в состоянии от боли открыть глаза, шатаясь, вернулся в «Старбакс».

ОБЕЩАНИЕ

Я сидел на автовокзале, ждал свой автобус и смотрел телевизор, когда ко мне подошла какая-то скромно одетая женщина. Женщина сказала, что приехала в Сеул навестить друзей, но потеряла кошелёк и у неё нет денег даже на дорогу, поэтому просит у меня взаймы и, когда доберётся до дома, переведёт деньги на мой счёт.

— Врёте, — ответил я.

— Что вы сказали?

— Врёте.

— Вы думаете, что я вас обманываю? — спросила женщина, расширив глаза.

— Я уже сталкивался с такими случаями. Вы думаете, я идиот?

— Это я вас обманула? Вы уверены?

— Конечно, не вы. Но приём был точно такой же, как у вас.

— Какой приём? По-вашему, я мошенница? Возможно, кто-то и обманул вас, но это была не я. Я вас не обманываю.

На глазах женщины появились слёзы, колени задрожали, и она, словно в бессилии, опустилась на место рядом со мной.

— Сколько вам нужно на дорогу?

— Около тридцати тысяч вон.

Я сунул руку в карман. В правом переднем кармане брюк лежал не кошелёк, а телефон. Я достал его и прицелился в женщину, словно пытаясь выстрелить в неё.

— Что вы делаете?

— Хочу сфотографировать вас на всякий случай.

— Зачем вам это? — Женщина разволновалась.

— Если вы не пытаетесь меня облапошить, почему бы вам не разрешить сфотографировать вас? Ведь я должен расстаться с моими драгоценными тридцатью тысячами. Мне кажется, я имею на это право.

— Ведь существует неприкосновенность частной жизни. Нельзя фотографировать людей без их согласия. Вы что, не знаете этого?

Я расстроился и сунул телефон в карман. Она смотрела на меня обеспокоенно, но я делал вид, что не замечаю её взгляда.

— Ладно, фотографируйте. Но тогда дайте сорок тысяч.

— Вы же просили тридцать?

— Но я согласилась на фотографию.

— Нет, я могу вам дать только тридцать тысяч вон. Вам же только тридцать нужно?

Женщина кивнула, тяжело вздохнув.

— Хорошо. Договорились.

Я опять вынул телефон и нажал на кнопку пуска. Но в последний момент женщина отвернулась.

— Давайте ещё раз.

Женщина нахмурилась. Но я настоял на своём и сфотографировал её.

— Теперь вы мне доверяете? — спросила она.

Вместо ответа я достал из кармана ручку.

— Я напишу вам номер своего банковского счёта.

Она протянула ладонь. Мне было неприятно прикасаться к чужой руке, но я всё-таки написал на её ладони номер счёта. Это было не самое приятное ощущение в моей жизни. Я старался писать, слабо надавливая на кожу, чтобы не сделать больно, поэтому первые цифры получились еле заметными. Когда я давил посильнее, она морщилась.

— Первые три цифры — один, пять, три. Сможете разобрать? Может быть, написать ещё раз?

— Всё прекрасно видно.

— Ну и хорошо.

Я вынул из кошелька тридцать тысяч вон и протянул ей.

— Спасибо, — сказала она, но с таким выражением лица, будто совершенно мне не благодарна.

— Не забудьте перевести деньги.

— Не забуду. Отчего вы так не доверяете людям?

Взяв деньги, женщина встала и поспешно удалилась. Я сидел и разглядывал фотографию женщины на своём телефоне. Вдруг я вспомнил о своей жене, с которой развёлся три года назад. Я никак не мог вспомнить, перевёл ли ей деньги на наших детей в этом месяце. Наверное, перевёл, иначе она давно бы устроила мне скандал. Мои размышления прервал мужчина, внезапно появившийся рядом:

— Веруй в Господа Иисуса Христа и спасёшься ты и попадёшь в рай! Отвергши Христа, ты попадёшь в ад! Какой путь ты выберешь?