Никто не умрет. Часть 1 - [55]

Мамору больше не захотел слушать. Он с трудом выбрался из джипа Итиро. Двери машины стали неожиданно узки, а порожек показался слишком высоко над земной твердью. Выдохнув, будто древний старик, он медленно распрямил спину. Что ж, похоже, Итиро выбрал не тот путь, к которому он его готовил. Пришло время сделать выбор ему.

Мамору уходил, а Итиро смотрел вслед старику. Что было в этот момент в его душе? Малая толика жалости к старику, слегка — ностальгии по прошлому, но не было в ней пока сожаления о расставании. Если бы Итиро стал размышлять о причине своей холодности, то нашел бы ее в недалеком прошлом, когда он был восторженным романтическим юношей, способным на решительные сумасшедшие поступки.

Глава 17. ОХОТА СОНГ

Она была прекрасней цветка сакуры. Ее улыбка стоила дороже всего, что он имел: Итиро забыл о тренировках и даже об учебе, вообще, обо всем, кроме Чунхуа. Днем они сидели на лекциях рядом, плохо понимая, о чем толкуют преподаватели, по вечерам гуляли по ночному Сеулу. С ней он впервые познал, что такое любовь.

Он долго не решался сказать Мамору в том, что собирается жениться. Но когда Чунхуа сказала, что ждет ребенка, медлить было нельзя. Волнуясь, он признался сэнсэю в своей любви и желании создать семью с милой китайской девушкой. Мысленно он был готов к сопротивлению, нотациям и приготовил много аргументов в пользу брака с любимой. Но Мамору был не просто расстроен. Он был взбешен, его щеки покраснели, глаза налились ненавистью, а тело сжалось в позу приготовившегося к прыжку ягуара.

— Не смей брать в жены китаянку! — хрипло прокричал он, будто пролаял.

— Но я люблю ее, — Итиро от удивления видеть сэнсэя в таком душевном состоянии забыл все приготовленные слова.

— Послушай меня, Итиро, если тебе недостаточно услышать от меня «запрещаю», чтобы отбросить всякие мысли о свадьбе на китаянке, то послушай мой рассказ о том, что случилось с твоим отцом. До сих пор я говорил тебе, что он погиб в бою с враждующими кланами. Это не так! Пора тебе узнать всю правду, чтобы не повторить, а исправить ошибки отца. Ты — сын храброго кумитё клана Сэй-гью Такахаси Кацуро, твоя мать — умная и благородная Ёшико. Твои родители прожили вместе пять лет. Кацуро посвятил свою жизнь исполнению древнейшего предсказания, о котором я тебе рассказывал, он боролся за возвращение клану былого величия, всех его отнятых во время японо-китайской войны богатств. Что-то в его делах пошло не так, он поссорился с влиятельными людьми из Тола-киокай. Ему стали угрожать. Тогда твой отец, оставив жену и тебя в Японии, уехал в Китай и там взял в дом двух китайских девушек из очень знатных семей. Он не назвал их женами, но официально объявил их детей своими. А чтобы между его детьми не возникало никаких распрей, он составил завещание, в котором отписал в случае своей смерти все права на имущество, принадлежавшее ему при жизни, одному тебе. Но он совершил ошибку. Он пригрел в своем доме коварного врага. Однажды во время семейного праздника, в дом Такахаси, странным образом преодолев охрану, ворвались люди в масках. Телохранители твоего отца дрались, как в последний раз. Каждый воин уложил рядом с собой троих врагов, прежде, чем падал бездыханным, но нападающих было больше. Последний бой проходил в покоях твоего отца, куда собрались все женщины с детьми. Твой отец дрался наравне со всеми, как разъяренный тигр. Им удалось оттеснить нападающих, но к тому времени он был тяжело ранен. Он подозвал меня и приказал бежать прочь, найти Ёшико и тебя, увезти тебя из Японии и воспитать воином, способным принять на себя обязанности главы клана. Я ушел и то, что случилось дальше, знаю по сообщениям в прессе. Когда же враги поняли, что им не удастся захватить виллу, они разбили окна и стали заливать в комнаты бензин, потом подожгли. Милиция на следующий день не нашла на пожарище только двух трупов — наложницы китаянки по имени Сонг и ее сына… Теперь ты понимаешь, что не можешь взять в жены китаянку?

— Но при чем здесь Чунхуа, — вскричал Итиро, — Она не имеет к этому отношения…

— Ты не должен брать в жены китайскую девушку, — жестко сказал Мамору. Красивая и честолюбивая Сонг погубила мужа. Японцу нельзя брать в жены китаянку. Китайским «сестрам» неведомы кодекс чести. О, эта мелочность китайских жен! — Мамору возвёл руки к небу.

Итиро упрямо покачал головой.

— Я не хочу… и не могу бросить ее — у нее будет мой ребенок, — сказал он.

На этом их разговор прекратился — Мамору больше не возражал и не настаивал.

Итиро был полон решимости жениться на любимой, не смотря на недовольство сэнсэя. Но Чунхуа больше не пришла в институт, а ее подружки передали ему записку, в которой она сообщает, что уезжает в Америку к родственникам. И ни слова о любви, ни слова о ребенке и никакого сожаления о расставании.

…Жесткие резкие удары по снарядам, тупой болью отдавались в руках и ногах. Итиро преднамеренно изматывал тело, добиваясь от своих ударов убийственной силы. Без Чунхуа все потеряло смысл. Когда он станет богат, он найдет Чунхуа. Когда он станет знаменит, Чунхуа вернется сама. Тогда он мог мечтать только об этом. А сэнсэй качал головой и все твердил ему, что он должен возглавить воинов и вернуть былое величие своей семье и клану Сэй-гью.