Никто не умрет. Часть 1 - [47]

— Пойдём-ка, милая, прогуляемся и мы туда, — сказала она, — Посмотрим на корабли.

— Тогда я пойду посмотреть на волны! — сказала Ивана.

— Только не убегай далеко отсюда, непоседа! — крикнула она вслед племяннице, которая побежала к морю.

— Ага, — охотно ответила Ивана, не останавливаясь.

Она остановилась на краю причала, зачарованная. У её ног в одетый в бетонные латы берег громко и нетерпеливо билось море. Лязгал, пыхтел и гудел, жил своей обыденной жизнью морской порт. Она стояла, прислушиваясь к звукам, вдыхая терпкий запах солярки. На мачтах кораблей и на кранах порта начали вспыхивать сигнальные огни. Но Солнце не сдавалось сумеркам, оно светило со стороны города из-за крыш домов. На набережную легла тень, окрашивая прибрежную полосу моря в темно синие и серые тона. Его рыжие лучи упали на борт теплохода и тех, кто находился на нем, вцепившись руками в поручни. Может быть, от этого лица пассажиров казались ей добрыми и знакомыми. Стоит посмотреть на любое из них повнимательнее, то, кажется, что знаешь этого человека уже вечность. Как он хмурится, как улыбается, как живет. Вот сейчас он здесь, а потом пойдет домой, откроет своим ключом дверь, к его ногам с радостным лаем бросится щенок. Он улыбнется его наивной радости, погладит между ушами и скажет немного раздраженно и снисходительно: «Хватит уже беситься. Знаю, что рад. Пусти, тапки одеть не мешай. Гулять пойдем попозже. Сейчас я устал…»

Толпа около большого серо-синего теплохода, оборудованного грузовыми кранами, постепенно редела. Пассажиры друг за другом поднимались по трапу, а те, что оставались на причале кричали им вслед и махали руками. Ивана тоже замахала руками и звонко закричала «до свидания! возвращайтесь скорее!» Ее переполняли эмоции — сердце ее билось в грудную клетку, жарко обливая щеки алым румянцем.

Глава 15. КОРАЛЕКРУШЕНИЕ

Возле трапа теплохода собрались будущие пассажиры и провожающие их люди. Хан провёл Ирину сквозь этот строй, предъявив матросу билеты и паспорта. Перед тем как скрыться в утробе железной махины, Хан оглянулся и пробежал глазами по лицам. Он знал, что Акено не будет провожать, но все равно оглянулся. Неясное чувство сожаления кольнуло его сердце. «Это глупо, — одернул себя Хан, — Глупо сожалеть о том, что больше ничего не значит в моей жизни. И никогда не значило. Не моя жизнь, не моя страна». Он отвернулся и ступил в темноту внутренних коридоров, и уже оттуда услышал почти детский звонкий голос, полный ясной радости «возвращайтесь скорее!», который влетел вслед за ним и, будто, толкнул в спину. Хан почувствовал угрызения совести. Кого не дождется из рейса этот ребенок? «Это бой без правил, — успокаивал он себя, — Или я, или они…». Хан открыл дверь нужной каюты, мельком оценил скудное убранство помещения. Все самое необходимое, ничего лишнего, кровати, стол, санузел… Он довольно грубо подтолкнул Ирину, неожиданно застывшую на пороге, внутрь. «Когда корабль будет тонуть, ей отсюда не выбраться, — вяло подумал он. — Не пожелал бы никому закончить свои дни в этом гробу без шанса спастись…»

— Куда мы едем? — спросила Ирина, заглядывая снизу вверх в лицо Хану.

Пробираясь сквозь столпотворение у трапа, она уже поняла, что поедет не на туристическом корабле, а коммерческим рейсом, которым обычно торговцы подержанными японскими автомобилями отправлялись за своим товаром. Страшное предположение о том, что она, добившись расположения самого перспективного парня в колледже, на самом деле, попала в низшие слои среднего класса, с трудом зарабатывающего жалкие копейки на жизнь перепродажей БУ вещей, ввергло ее в отчаяние. Воображение Ирины послушно нарисовало унылую картину ее ближайшего будущего: она стоит на базаре в тулупе, переминаясь с ноги на ногу, и зазывает покупателей к привезенной ими из этого рейса дешевой «японке».

Ее настроение падало все ниже и ниже с каждой ступенькой трапа, ведущего под палубу, где расположились каюты класса «Б», и скатилось до минуса, когда перед ней распахнулась узкая дверь тесной каюты без окна. Она с ужасом смотрела на две узкие железные кровати, привинченные к полу, по бокам от маленького квадратного столика.

— Располагайся, я пока закрою тебя снаружи. Постарайся не привлекать к себе внимания, — сказал Хан, протолкнув застывшую в дверях Ирину.

— Я не хочу никуда ехать. Я хочу домой… пожалуйста, — жалобно попросила Ирина.

Она хваталась руками за косяк, боясь переступить порог каюты. Хан нахмурился — уговаривать он не умел и сейчас не собирался выслушивать капризы девушки, которой в его жизни была отведена второстепенная роль.

— Я отпущу тебя, когда мы доплывем до места. А будешь меня донимать сейчас, я заткну тебе рот и привяжу к койке. Понятно? — пригрозил он.

Его брови сошлись на переносице, а черные глаза блеснули предостерегающе. Ирина больше не решилась возражать. В горле у нее пересохло. Только теперь она поняла, что вляпалась во что-то очень не хорошее.

Хан взял девушку за плечи, продвинул ее внутрь каюты и закрыл за ней дверь, оставшись снаружи. Ирина услышала, как с железным скрежетом провернулся ключ в замке. Дрожащими руками она полезла в сумочку с вещами, нащупала телефон. Но железная обивка корабля наглухо закрыла ее от радиоволн мобильной связи. Тогда Ирина кинулась к двери, стала стучать в нее кулаками и кричать: