Никто не умрет. Часть 1 - [114]

Чунхуа поняла, что уговорить бывшего якудзу не удастся. Она сделала вид, что послушалась совета парня. Она перестала плакать и умолять, спустилась в каюту, где, сладко пуская слюни на подушку, спал её малыш. Огляделась. В каюте не было ничего лишнего, койка привинчена к полу огромными болтами, стол также привинчен. Шкаф… Чунхуа открыла дверцы. Ничего, кроме спасательных жилетов. Три жилета, но все большие, даже Чунхуа не по размеру, а Торо из такого выпадет. Сейф. Может быть, там есть оружие? Закрыт. Вернулась к шкафу, одела один спасательный жилет, стянула застежки до самого конца, все равно свободно. Но это ничего, главное не выпасть из него, но хватит ли его одного, чтобы удержать на плаву двоих? Она хотела осторожно поднять на руки сына, но в этот момент услышала голос капитана.

— И что же ты задумала, дура? — насмешливо произнес он. — Ты не продержишься в воде больше двух часов, а ребенок твой умрет еще раньше. Я же сказал тебе, что не нужно торопиться с выводами. У меня нет времени и терпения возиться с тобой.

Бывший якудза быстро подошел к девушке и выстрелил ей в шею из шприца-пистолета снотворным и уложил рядом с сыном.

Она проснулась и сразу же все вспомнила. Вскочила. После лекарства тело плохо слушалось ее. Она упала. Попробовала позвать сына, но язык ее не слушался, вместо имени сына она произносила нечленораздельные звуки. Поползла по полу, подвывая. Проползла по кругу вдоль стен до двери, наконец, смогла встать. Огляделась, комната была небольшая, одно маленькое зарешетённое окно, умывальник и душ в углу. Дверь, на которую она опиралась, чтобы не потерять равновесие, сделана из металла. Ни одной детской вещи. Значит, ее разлучили с ребенком. Она стала стучать в железную дверь кулаками.

— Отдайте мне сына! — кричала она в отчаянии. — Торо верните!

Она стучала и кричала, пока не охрипла. Ее кулаки были в ссадинах. Но никто не подошел к двери, никто не ответил на ее крики.

Чунхуа устала плакать. Слезы больше не хотели вытекать из распухших глаз. Лицо горело. Она не знала, сколько времени просидела на полу рядом с диваном, за окном стало темнеть. В тишине комнаты тренькнул звонок. Она вздрогнула, резко подалась в сторону, откуда донесся звон. В стене открылась автоматическая дверца кухонного лифта. Там стоял поднос, на котором была тарелка с лапшой, вазочка с рисовыми лепешками и чашка с зеленым чаем.

Чунхуа вспомнила, что не ела сутки с прошлого вечера. Она взяла поднос, села на диван, поставив его себе на колени. Рядом с тарелкой лежали пластиковые приборы, какие подают с завтраками в поездах — чайная ложка, вилка и ножик.

Когда она поела, щелкнул замок в двери. Девушка вскочила, держа в руке перед собой пластмассовый ножик.

В дверях стоял Итиро. Все самые плохие воспоминания, страх, который она испытала на яхте, отчаяние и беспокойство за сына в этой маленькой комнате, похожей на тюремную камеру вылились диким криком, в бросок пантеры, загнанной охотниками. Итиро легко перехватил руку с куском пластмассы и крепко прижал ее к груди. Она била его окровавленными кулаками в спину и выла воем волчицы, у которой отняли свободу и волчонка.

— Я знаю, как тебе трудно меня простить. Я не виноват в произошедшем, вернее, я не знал, что ты осталась с ребенком одна. Я никогда не поступил бы так сам. Но я не стану себя выгораживать. Я виноват перед тобой, потому что не был достаточно настойчив и прозорлив, чтобы разгадать козни, которыми нас разлучили. Я не прошу тебя простить. Пусть я буду виноват в твоих глазах. Но об одном я прошу тебя, позволь мне воспитать нашего сына.

— Это не твой сын ужасный якудза. Ты — убийца, которому я никогда не доверила бы своего сына. Ты можешь сделать из мальчика только якудза. Мой сын никогда не будет якудза. Я сама воспитаю его. Уходи от нас. Уходи. Убийца. За что ты убил моего брата?! За что? Предательски из-за угла. Вы якудза — все такие, мерзкие предатели и убийцы.

Чунхуа била кулаками в спину, но с каждым ударом она все больше ослабевала.

— Я не знал твоего брата. О чем ты говоришь, Чунхуа? Как я мог убить того, кого никогда не видел? Ты поносишь моих братьев за то преступление, которое я не совершал. Если я мерзкий предатель и убийца, то что мне мешало убить тебя и привезти сюда только сына? Но ты жива, и я спрашиваю у тебя разрешения воспитывать сына. Я обеспечу тебя всем необходимым. Нам не обязательно встречаться. Ты уедешь отсюда куда захочешь. И сможешь начать жить сначала, без меня, без воспоминаний, которые сделали из нежного цветка, каким ты была, взбесившуюся макаку.

Чунхуа перестала стучать по спине. Слова Итиро ее удивили.

— Ты не убивал моего брата? Сонг сказала мне…

— Так вот, где причина всего. Сонг! Убийца моего отца. Хотела сделать убийцу из моей любимой девушки. Хитрая змея, воспользовалась тем, что Мамору совершил ошибку. Она охотилась на меня и использовала тебя в том, чтобы подобраться ко мне ближе. Но она ошиблась. Я не тот, кто ей нужен. А к Хану ей никогда не пробраться незаметно.

Чунхуа начала понимать, что потратила жизнь на ненависть к человеку, который никогда не замышлял против нее зла. Ее жизнь кончена. Итиро не сможет простить ей годы проституции. Нет, она не сможет этого себе простить.