Никто не умрет. Часть 1 - [109]

— Шакал! Что же нам делать? Мы сможем вернуть эти деньги?

— Отменить операции уже невозможно. Деньги у Сато. Томео ничего не сможет, так как у него нет доступа к финансам Сато. А тот сам ничего не отдаст.

— Тогда война?

— Война. Но я не хочу убивать наших людей в этой войне. Если бы мы могли найти слабые места врагов и уничтожить их, сохранив своих братьев, это была бы настоящая победа!

— Отлично. Осталось за малым — найти слабые места. Да, кстати, брат, ты действительно хочешь взять в жены русскую?

Хан усмехнулся.

— Я привык к русским девушкам. Они мне ближе. В моем представлении японка ассоциируется с чем-то бывшим в употреблении.

— Как это?

Хан с удовольствием рассмеялся, откинувшись на спинку стула.

— В том районе России, где я рос, люди зарабатывали тем, что привозили из Японии старые японские машины и продавали их. Такие машины в России называют японками. Теперь понимаешь?

Итиро тоже засмеялся:

— Да. Бедная Россия! Бедные японки! Значит, ты будешь выбирать себе жену в России? А может быть, у тебя уже есть невеста? Расскажи о ней.

Итиро с большой заинтересованностью заглянул в лицо брату. Хан отвел взгляд, воспоминание о девушке, которую он хотел бы видеть в качестве своей жены, были не очень веселыми.

— Я слышал, что русские девушки слишком, как это сказать, мужественные. Говорят, для японца русская жена — большое зло. Но ты воспитался среди русских. Расскажи мне, что в них такого. Может быть, мне понравится, и я тоже поеду выбирать себе жену в Россию. О ком ты подумал, когда говорил о жене из России? Какая она? Наверное, красавица, если ты решился тянуть ее за собой из прошлого? — В голосе Итиро появились насмешливые нотки, он повторил слова Хана, с которых начался их серьезный разговор.

— Мне бы не хотелось вспоминать прошлое, потому что эти воспоминания связаны со смертью близкого мне человека, и она почему-то знает об этом больше, чем должна. Это подозрительно и смахивает на предательство, — ответил Хан.

Итиро вспомнил искаженное злобой лицо своей любовницы, Чунхуа.

— Я тебя понимаю, — сказал он, — Ты ее пощадил?

Хан кивнул. Сомнения вновь всколыхнули память. Тогда, возле мотеля, он был уверен в предательстве Иваны, потому что она слишком много знала об Акено и готовящемся кораблекрушении. Тогда он остался один, ждал нападения. Конечно, теперь он понимал, что поступил опрометчиво. Была ли ее вина или нет, он был обязан допросить ее. Она могла получить сведения из рук Ирины. После того, как та сбежала из гостиницы, они могли встретиться на улице или созвониться по телефону. Настоящей виновницей срыва их планов могла быть Ирина. Тогда возле мотеля он был слишком расстроен, он впервые видел смерть близкого человека, чтобы трезво рассуждать, и потому не смог сдержать эмоций, при упоминании имени погибшей. Он считал, что нет смысла выслушивать оправдания — он уже вынес приговор.

— У нас много общего, хоть ты и против того, чтобы узнать о прошлом друг друга больше. С моей любовью произошла та же история. Я должен был ее убить, но тоже отпустил, — сказал Итиро.

— И если уж мы так откровенны сегодня и у нас, как ты считаешь, не должно быть секретов, то я скажу больше, даже после того, что произошло, я все равно хотел бы, чтобы она была со мной. — Сказал Хан. Потом стукнул по столу кулаком. — И она будет со мной, даже если для этого мне придется выкрасть насильно. Она будет моей.

— Выкрасть? И жениться насильно? Заставить полюбить? Что за варварский способ заполучить жену?

— Да, варварский. С точки зрения русского это звучит так же дико, как с точки зрения европейца и японца. Однако у народов Кавказа в России был такой обычай — воровать невест. Там за девушку жених должен был заплатить ее родителям калым, деньгами или скотом. Поэтому бедные парни там до сих пор крадут себе невест. Мне нравится этот обычай, хотя в моем случае причина не в бедности, а во взглядах. То, что считают в иных кругах преступлением, в понимании якудза обыденно. Вопрос в воспитании. Я думаю, мне удастся ее перевоспитать.

— А если она захочет тебя зарезать, как моя Чунхуа? Я не рассказывал тебе, потому что не хотел выглядеть перед тобой дураком. А теперь, думаю, мой пример, может помочь тебе. Моя девушка, которую я долго искал, сама вернулась ко мне по прошествии нескольких лет. Я как лох, собирался на ней жениться, провел с ней умопомрачительную ночь. А она, как оказалось, трахалась со мной только для того, чтобы усыпить мою бдительность и потом меня зарезать кухонным ножом. Представляешь? Меня? Кухонным ножом?

Хан с удивлением слушал брата.

— Тебя хотела убить твоя девушка? — спросил он, и добавил, поднявшись из-за стола. — Пойдем к машине. Расскажешь мне все по пути.

Итиро постарался уместить в несколько минут пути от кафе к машине историю своей любви. Это было не трудно, потому что ему пришлось опустить многие подробности, за которые ему теперь было стыдно. Они подошли к машине, где их возвращения ждали Самурай и Ниндзя. Самурай сел на место водителя. Ниндзя подождал, пока братья сядут на задние сидения, внимательно посматривая по сторонам. Он отвечал за безопасность кумитё, и ему не нравилась затея своего начальника — вызывать подозреваемого в предательстве человека на встречу в незнакомое место, где враги могли устроить засаду. За два часа до встречи он расставил своих людей вокруг кафе, но все равно был не спокоен. Местность была незнакомая. Кто свой, а кто чужой в этой стране, он пока еще плохо понимал. Сейчас он хотел поскорее захлопнуть за Ханом и Итиро двери бронированного седана, но те не торопились занять свои места.