– Ну, условно говоря… – осторожно ответил Никто. – Просто я хотел, чтобы ты запомнила меня таким, какой я есть. Ведь мы больше никогда не увидимся.
Сердце Валюшки сжалось от боли, однако она постаралась засмеяться как ни в чем не бывало:
– Да, я помню, ты не отражаешься в зеркале. И еще я помню, что нельзя плевать через правое плечо, чтобы не попасть в своего ангела-хранителя.
– Можешь плевать через правое плечо сколько захочешь, – невесело усмехнулся Никто. – У тебя больше не будет ангела-хранителя. Ты обладаешь достаточной силой – и реальной, и мистической, и физической, и духовной, – чтобы защитить себя самостоятельно. Беса-искусителя у тебя тоже не будет. Охотников передал тебе страшную тайну, которая поможет тебе спасать людей, ставших жертвами Ледяного ада. Ты – единственный человек, владеющий этой тайной. Будь готова к тому, что к тебе кто-нибудь обратится за помощью. Не знаю когда, но когда-нибудь это все же произойдет! И еще… знаешь, когда ты умрешь, тебе будет предоставлен выбор: спокойно отправиться в рай или самой стать чьим-то ангелом-хранителем. Ты сама решишь, понимаешь? Охотников, например, предпочел именно эту великую честь!
Валюшка смотрела на него, растерянно моргая.
– Погоди, – пробормотала она, – но как же это? Как же так?!
– Понимаешь, – начал объяснять Никто, – некоторые люди, которые побывали в мире жизни и смерти и обладают выдающимися качествами характера, ну как ты, Охотников, некоторые другие, после смерти бывают удостоены этой чести и становятся…
– Да нет! – пренебрежительно отмахнулась Валюшка. – Это я поняла! Я не о том спрашиваю! Как же так?! Значит, ты больше не будешь моим ангелом-хранителем?! А чьим тогда?
– Пока не знаю, – пожал плечами Никто. – Но я буду накрепко привязан к этому человеку, никогда не смогу от него отлучиться, а значит, больше не смогу увидеть…
Голос Никто странно дрогнул – и он умолк, как будто у него перехватило дыхание.
Валюшка зажмурилась.
Если сердце может разрываться одновременно от счастья и от горя, то именно это происходило сейчас с ее сердцем.
Так значит, Никто страдает оттого, что больше не увидит ее! И страдает так же сильно, как она! Разве это не счастье, от которого можно умереть?
Так значит, Валюшка и Никто больше никогда не встретятся… Разве это не горе, от которого можно умереть?!
И вдруг надежда вспыхнула в мучительно ноющем сердце.
Валюшка открыла глаза:
– Ты сказал, когда я умру, то смогу стать ангелом-хранителем, если захочу? Тогда мы встретимся снова?
– Может быть! – сказал Никто. – Но ты будешь жить долго и успеешь забыть обо мне. И, может быть, уже не захочешь встретиться со мной…
Валюшка покачала головой.
А Никто кивнул.
Они понимали, что сказали друг другу:
«Я тебя никогда не забуду!»
«Я тоже…»
Дальний отзвук голоса Алконоста раздался в вышине словно нетерпеливый зов, и оба вздрогнули.
– Мне пора, – шепнул Никто. – Но ты должна отпустить меня.
Валюшка испуганно схватила его за руку, но тут же разжала пальцы. Невозможно схватить бесплотный дух…
– Как отпустить? – спросила с трудом.
– Ну помнишь, ты говорила «хромай отсюда». Или катись, – улыбнулся Никто. – Или провались сквозь землю! Прикажи что-нибудь такое… Понимаешь?
Валюшка тоже улыбнулась, глядя в его разные глаза. И приказала:
– Лети, Никто! Лети!
И он полетел…
Полетел, развернув во всю ширину огромные белые крылья, и скоро растаял в прощальном сиянии ослепительного заката.
