Никс. Полет пернатых - [3]
Шли до обещанного отдела минут пять, не меньше. По пути я лениво рассматривала небольшие домишки и лавки, тесно жавшиеся друг к другу. Те не вызывали никакого восхищения, скорее наоборот, противно было на них смотреть. Старые грязные стены, заросшие плющом, пыльные дороги, чахлые, почти увядшие деревья по краям улиц. Одним словом, люди!
Единственное, что радовало глаз - величественная белая крепость. Она возвышалась над всем городом, оттеняя его и скрывая все нечистоты своим великолепием. Семь башен, на самой высокой из которых были часы, тянулись вверх, к небу. Это зрелище завораживало. Даже издалека чувствуешь себя совершенно маленьким и беззащитным на фоне этой мощи и красоты.
-Что, нравится наша крепость? - прервал мои размышления стражник. - А мы, между прочим, уже на месте.
Мы стояли перед двухэтажным зданием из сияющих чистотой белых камней. Ну, хоть один дом с чистыми стенами попался! Небольшая мраморная лесенка, всего из трех ступеней, вела прямо к двери, возле которой висела табличка: 'Стража'. И вправду на месте.
Мужчина, все еще держа меня за руку, потянул в сторону входа. Так хотелось остаться на месте и никуда не идти! Но, натянув на лицо равнодушное выражение, я вздохнула и, невольно отряхнув свои штаны, первой вошла внутрь.
Прихожая. Пока только прихожая. Значительную часть её занимал большой письменный стол, за которым сидел совершенно непримечательный на вид мужчина. Темные волосы, карие глаза, немного смуглая кожа - все, как обычно. Стандартная внешность. Сбоку от него находилась одна дверь, а с противоположной стороны - небольшое окошко, пропускающее совсем немного солнца, так что комната была мрачновата, не смотря на то, что был полдень.
Сидевший за столом мужчина внимательно оглядел меня, а потом с усмешкой поинтереесовался у стражника, который меня сюда привел:
-Что на этот раз?
- Воровка,- коротко ответил он ему, подталкивая меня поближе к столу. Остальные стражники, похоже, остались на улице.
- Бэл, ты что, шутишь? Она и мухи не обидит. Ребенок же ещё!
- Не ребенок, а вполне себе взрослая молодая девушка,- хмыкнул тот, кого назвали Бэлом.
- И у кого пыталась украть?- все еще не веря своему товарищу, спросил сидящий за столом.
- У добропорядочной госпожи Эльц, - причем 'добропорядочная' было сказано так... Короче, достала, похоже, их эта женщана.
- О-о-о! Ты все еще веришь этой старой интриганке? - широко улыбнулся мужчина. Вот, о чем я говорила! Точно достала их та старая карга.- Не смеши меня! Ей лишь бы привлечь внимание и получить деньжат. Скажи мне, скольких она уже за этот месяц обвинила?- видя, что собеседник хочет его перебить, быстро продолжил:- И сколько было правдивых обвинений, а? Может, отпустим бедную девчушку, не сказав капитану? Вот никак не могу поверить, что она способна на преступление!
- Успокойся, Марк! Ты, как никто другой, знаешь, чем это все обернется, если капитан узнает. Мы должны рисковать работой ради какой-то неизвестной девушки? Это ты не смеши меня! Да и тому, что она пыталась украсть, есть свидетели. На этот раз Миранда и вправду вора поймала. Правда, не особо удачливого,- Бэл хмыкнул, покосившись на меня.
Это была досадная ошибка, единичный случай! И вообще, это первый раз в этом городе я так вот попалась, так что не надо про неудачливого вора говорить тут!
- Ну, что ж... К капитану её тогда? - виновато посмотрев на меня, спросил Марк. А потом еще раз посмотрел на своего товарища. Тот решительно кивнул.
Вздохнув, мужчина тут же скрылся за дверью. Я осталась стоять посреди комнаты с Бэлом. Со скуки принялась считать прошедшие секунды. Марк вернулся довольно быстро и потянул меня за собой. Я послушно вошла в соседную комнату.
Оказалось, что там был длинный коридор, который, в свою очередь, вел в другое помещение. Вероятнее всего, в кабинет капитана. Желая чуть оттянуть допрос, я притормозила и принялась рассматривать стены. По бокам, через каждые полтора метра, висели факелы. И все, больше никаких украшений.
- Не бойся, ничего с тобой не случится, - ободряюще улыбнулся стражник. - Тебя всего лишь спросят кое о чем и отпустят, у нас женщин допрашивают не так жестко, как в остальных королевствах. А ты еще, к тому же, совсем ребенок, так что все точно обойдется!
- Ничего я не ребенок! - раздраженно ответила я. Почему каждый видит во мне только ребенка? Мне, между прочим, уже семнадцать лет!
- Конечно, конечно! Сколько тебе тогда годков?
- Не твое дело!- буркнула я, демонстративно отворачиваясь от Марка. Но не сдержалась и, повернувшись обратно, спросила:- А тебе?
- Да старик я уже! - улыбнулся он. Я едва не фыркнула. Не думаю, что он многим старше меня. Так, не больше тридцати на вид. А он, тем временем, добавил: - Входи в эту дверь. И еще... Молчи, пока тебя не спросят. Так, на всякий случай.
Я взглянула на Марка, а потом на дверь, в которую мне надо было войти. Он что, не пойдет со мной?
- Иди,- он подтолкнул меня вперед.
Мне ничего не оставалось делать, как войти внутрь. Там, как я и предполагала, был кабинет. В центре комнаты стоял массивный стол из темного дерева. По бокам, у стены, тесно прижимались друг к другу набитые бумагами шкафчики со стеклянными дверцами. А с противоположной от двери стены находилось большое окно с плотными темно-синими занавесками. Возле него стоял, повернувшись спиной к двери, мужчина.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Жизнь подростков отличается: кто-то дружит со своими родителями, кто-то воюет, у кого-то их и вовсе нет, кто-то общительный, кто-то тихоня. Это период, когда человек уже не ребенок, но и не взрослый, период сотворения личности, и у каждого этот переход происходит по-разному: мягко или болезненно. Фахри – подросток с проблемами: в семье, школе, окружении. Но у него есть то, что присуще не всем его – понимание того, что нужно что-то менять, так больше продолжаться не может. Он идет на отчаянный шаг – попросить помощи у взрослого, и не просто у взрослого, а у школьного психолога.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.