Никому тебя не отдам - [48]

Шрифт
Интервал

  - Ты что себе позволяешь? - тихо прошептал он, когда вернулось хоть какое-то самообладание.

  Тима притих. Видимо до него дошло, что Яромир действительно разозлился.

  - Слушайте, я же вообще ее не трогаю! Ну, подумаешь, шуток она не понимает! - начал оправдываться Тим.

  - Не понимает? - переспросил Яромир, скручивая в руках тонкий нож для бумаги. - Значит, она не понимает всех этих пошлых намеков? По-твоему, мне нравится успокаивать ее, сопровождать и пытаться избежать любых слухов в комплексе? Я за что тебе деньги плачу? - нож, превращенный в спиральку, полетел в мусорную корзину. Тимофей проводил его взглядом.

  - За работу.

  - А ты что делаешь? Персонал мне стравливаешь между собой? Тебе работы мало, так я добавлю! - Яромир постепенно заводился.

  - Не надо!

  - Надо! Будешь у меня сутками пахать! Или пошел вон или прекращай себя так вести! Чего ты вообще добиваешься?! - Яр грохнул кулаком по столу.

  Рыжий покраснел и смутился.

  - Чтоб ты меня заметил.

  - Что? - Яр замер и уставился на парнишку, съежившегося в кресле. Тот не поднимал голову и молчал.

  - Повтори, что ты сказал! - с угрозой произнес Яромир. Этот щенок издевается над ним?

  - Я сказал, что добиваюсь твоего внимания, - еще тише повторил Тимофей. Уши его уже побагровели.

  - Приехали.

  Яр рухнул в кресло и задумался. Парень не был похож на гея никаким образом. Или он ошибается?

  - И зачем тебе мое внимание? - облегчать жизнь рыжему он не намеревался. Пусть теперь объясняет свои слова.

  - Ты мне нравишься, - спустя вечность неловкого молчания признался рыжий. Куда только делось его нахальство? Теперь перед Яром сидел молодой и перепуганный паренек, который явно хотел сбежать из-под грозных очей разгневанного Яромира и куда подальше.

  - И? - нет, рыжик был симпатичным, признаться, Яр был бы не против, но... НО. Он точно не был геем. А учитывая возраст... Вот только неопределившихся мальчиков Яромиру и не хватало. - Что дальше?

  - Не знаю! - с отчаянием крикнул Тимофей.

  - Ну как узнаешь, так и поговорим! - подвел черту в разговоре Яромир. - А теперь, пшел вон! Еще одна жалоба на тебя и вылетишь отсюда моментально. Перед Галочкой извиниться, уговаривать ее остаться будешь сам. Заберет заявление, оставлю тебя и дам последний шанс. Нет - будешь искать работу. Все!

  С каждым словом Яромира парень все больше бледнел. Он выскочил из кабинета на последних словах Яромира.

  Заявление Галочка забрала.

  А Яромир словно освободился от гнетущего впечатления, которое на него произвел рыжий первоначально. Тот ходил шелковым, при Яре вытягивался по струнке и работал как проклятый. Дошло до того, что когда Галочка принесла Яру график работы в предновогоднюю неделю на согласование, у него просто отвисла челюсть.

  - Он, что, ночевать здесь собирается?

  Смены Тима стояли каждый день до десяти вечера. Вплоть до тридцатого декабря.

  Тридцать первое было выходным в комплексе.

  - Понятия не имею! - Галочка также была в недоумении. - А вообще, как тебе удалось?

  - Что именно? - переспросил Яр, все еще просматривая график и перекраивая его.

  - Он стал просто душкой! И за мной ходит хвостом, постоянно спрашивая, нет ли на него жалоб и всем ли ты доволен. Больше того, чем дальше, тем сильнее у меня ощущение, что он готов исполнить любую твою команду!

  Яр закинул ноги на стол и откинулся в кресле.

  - Ты сама-то веришь в это?

  - Я это вижу! - упрямо стояла на своем Галочка. - Он за тобой иногда сдергивается с места и в последний момент вдруг останавливается. Чем ты его напугал?

  Яромир грустно усмехнулся. Галочка была далеко не глупой. И наверняка догадывалась, что молодой и симпатичный директор спорткомплекса, вокруг которого стаями вились девушки всех мастей, неизменно остававшихся ни с чем, имеет не совсем традиционную ориентацию. Но говорить с ней прямо на эту тему не собирался.

  - Увольнением, Галя, увольнением! - 'открыл' он ей великую тайну.

  Галочка только покачала головой и забрав отредактированный график вышла.

  Яромир и сам замечал, что рыжий несколько раз направлялся в его сторону, но каждый раз (о, счастье!) или к Яру успевал подойти другой человек или самого Тимофея перехватывали клиенты. С каждым днем Яромир ловил на себе все более отчаянные взгляды рыжего. Вот только к каким-либо разговорам он не был готов.

  Как-то он засиделся допоздна, разбирая документы. Все уже разошлись, осталась только охрана на первом этаже и на территории. Яромир запер кабинет, погасил свет и пошел вниз, как вдруг на втором этаже, на диванчике увидел спящего Тима. Парень отпахал весь день не присев и крайне устал. Видимо после смены он остался ждать Яромира, чтобы поговорить.

  - Не судьба тебе сегодня! - тихо произнес Яромир, извлекая из куртки бумажник, ключи и документы и перекладывая их в брюки. Куртка легла на плечи парнишки, даже не проснувшегося от звуков и прикосновений. Яр некоторое время любовался спящим, а потом тихо ушел.

  Уже выруливая со стоянки, в зеркале заднего вида Яромир увидел Тимофея, несущегося из здания к его машине.

  - Не судьба, - повторил Яр, улыбнувшись и газуя с места.


Рекомендуем почитать
На краю мечты

Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…


Пожалей меня, Голубоглазка

Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?


Сводный брак

Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..


Твое наказание - я (I am your punishment)

Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.


Вновь вернуть любовь

Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни?  Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади…  Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты.  Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть…  Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.


Вздох до смерти

Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.