Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат - [114]

Кандидатура Игнатьева была выбрана неудачно. Как писал С. С. Татищев, венские политические круги были настроены против Игнатьева лично, считая его главным проводником «панславистских стремлений» на Балканах и основным инициатором создания Большой Болгарии, а также автономной Боснии и Герцеговины[565]. Игнатьеву было поручено вручить императору Францу Иосифу письмо Александра II и уладить возникшие недоразумения. Он должен был успокоить Вену, заверив ее в том, что Петербург не собирается нарушать Будапештскую конвенцию.

В разговоре с Игнатьевым Франц Иосиф и Андраши обвинили его в том, что при подписании Сан-Стефанского договора были нарушены интересы Габсбургской монархии. При этом речь шла уже не только о Болгарии и Боснии с Герцеговиной, но Андраши требовал пересмотра черногорских границ и создания Албанского княжества. Канцлер Австро-Венгрии высказал также свое возмущение тем, что его не ознакомили предварительно с новыми границами Сербии, Черногории и Болгарии, хотя Игнатьев еще в январе 1878 г. послал ему карту с проектируемыми границами. По настоянию Игнатьева Андраши отыскал эту карту в своих бумагах, сделавши вид, что он о ней забыл[566]. Вена не возражала лишь против права на передачу России Южной Бессарабии и пункта о порядке судоходства по Дунаю. Основные требования Андраши заключались в следующем:

1. Созыв европейского конгресса с целью «предохранения балканских народностей от влияния России».

2. Австрийская оккупация Боснии, Герцеговины и Новипазарского санджака.

3. Уменьшение территориальных приращений к Черногории и лишение ее выхода к морю и общей границы с Сербией.

4. Создание Болгарского княжества на территории до Балканских гор.

5. Создание автономной Македонии со столицей в Салониках.

6. Присоединение к Сербии части болгарской территории с запада.

7. Сокращение срока русского присутствия в Болгарии с двух лет до трех месяцев, а армейского контингента с 50 тыс. до 10 тыс. чел.

Эти требования отражали стремление Австро-Венгрии усилить свое влияние на Балканах и получить выход к Эгейскому морю, построив железную дорогу через Косово до Салоник. Таким образом, Вена получала полный контроль над Македонией, а Сан-Стефанский договор в значительной части оказывался перечеркнутым.

Все попытки Игнатьева оспорить требования Андраши были безрезультатными. Он добился только согласия на увеличение срока пребывания русских войск в Болгарии до 6 месяцев в количестве 20 тыс. В своих записках Игнатьев замечал: «Вся душа моя возмущалась при мысли своими руками разрушить все 15-летние труды мои и моих сотрудников, уничтожить все надежды славян и укрепить господство венского кабинета на Востоке»[567]. Он негодовал на Горчакова, который постоянно пропускал мимо ушей соображения посла по поводу экспансионистской политики Австро-Венгрии на Балканах. Так же поступал и Новиков, во всем поддерживавший Андраши. Игнатьев понимал, что Андраши задался задачей вытеснить Россию с Балкан и присвоить себе все выгоды от кровопролитной войны, в которой не участвовал ни один австро-венгерский солдат.

Во время пребывания в Вене Игнатьев выяснил, что имеется налицо общность интересов Англии и Австро-Венгрии, хотя договоренность между ними не была еще заключена.

Единственным выходом из создавшегося положения Игнатьев считал быструю реализацию Сан-Стефанского договора, вооружение болгарского народа и сосредоточение русской армии на австрийской границе. Он рассчитывал, что Вена все же не решится на войну.

По приезде в Петербург Игнатьев обрел сторонников этой идеи, главным образом среди военных. В Генштабе начали разрабатывать планы войны против Австро-Венгрии.

Как писал в записках Игнатьев, к нему явился американский посланник с предложением организовать крейсерство против английского флота в случае войны. Но Горчаков, понимавший, что новая война для России невозможна, прекратил всю эту деятельность, возникшую на волне эмоционального возмущения русского общества желанием Европы отобрать у России ее победу.

На совещании у императора в конце марта 1878 г. Горчаков и Игнатьев в очередной раз «скрестили мечи», и победу одержал канцлер, с мнением которого согласился Александр II. Военные приготовления были остановлены.

Таким образом, надежды на поддержку Бисмарка в противостоянии Петербурга и Вены не оправдались. Несомненно, что хитрый германский канцлер и не рассчитывал на уступки со стороны австрийцев.

В это время неожиданно последовало предложение о переговорах из Лондона, которое было принято. Предполагая, что Шувалов, которому были поручены переговоры, пойдет на поводу у англичан, Игнатьев предлагал в посредники итальянского министра иностранных дел Л. Корти, хорошо знакомого ему по Константинополю и близкого друга Солсбери, который теперь стал английским министром иностранных дел. Но Горчаков отверг это предложение. Игнатьев не верил в то, что англичане будут учитывать интересы России, и полагал, что их требования окажутся столь же неприемлемыми, как и австрийские. Все же 16 апреля 1878 г. он подал Горчакову записку с предложением возможных уступок со стороны России. Они касались сокращения приобретений на Кавказе, части территории Южной Бессарабии (оставив России только Болград, Килию и Измаил). Игнатьев возвращался к решению Константинопольской конференции о разделе Болгарии на Западную и Восточную, но в границах, установленных Сан-Стефанским договором. В свое время против этого не возражал Солсбери. Предлагалось согласиться на занятие английским флотом пункта в Дарданеллах при условии получения Россией позиций на обоих берегах Босфора. Наконец, Игнатьев рекомендовал уплату турками контрибуции через европейские банки