Николай II - [25]
Бессменный французский посол в Петербурге Морис Палеолог имел достаточно поводов наблюдать обоих императоров, особенно русского:
«Вильгельм был крупнее и вел себя величественнее Николая. Вильгельм любил импозантные выступления, театральные позы. На каждый случай они тщательно репетировались. Обожал внушительные, с помпой, выходы, явно склонялся к фанфаронству. Он располагал к себе подкупающей смышленостью и часто прибегал к блистательной риторике. В то же время отличался импульсивностью, бывал вспыльчивым и сварливым. Обожал парады, всевозможные празднества и спортивные состязания — для разнообразия и как возможность очередной раз пощеголять в другом одеянии.
Николай при небольшом росте был атлетически сложен. Спорт — ходьба, парусные гонки, теннис, верховая езда, велосипед, плавание — удовлетворял его потребность в физической деятельности. Никакая помпа, никакая сенсация для него не имели значения. Николай не был ослепителен. В самых торжественных случаях он надевал мундир полковника сообразно чину, в который его произвел отец. И в поведении, и по характеру он был скромен, спокоен, прост, добросовестен, даже застенчив, однако умел, если требовалось, быть остроумным и очаровательным, а иногда и сердитым. Он был неглуп и открыт, но не обладал особой дальновидностью или оригинальностью. Вид у него был такой, словно он не сумел поставить свои способности себе на пользу».
В то время как Вильгельм проявлял самые разносторонние интересы и без труда мог рассуждать о любом виде искусства, Николай интересовался в основном историей и военным делом. Оба государя отличались набожностью. Однако набожность Николая была глубокой, пронизанной мистицизмом православия, тогда как у немца она была респектабельной, такой, какую правоверные почитают хорошим тоном. Религиозность также отвечала его склонности к фатализму, уверенности, что все в руке Божьей и что Бог неусыпно следит за исполнением долга верующими.
Поэтому Вильгельм терпимо относится к другим религиям, даже к исламу, в том числе и к евреям, которым отдает должное в сфере искусства и интеллектуальных занятий. К сожалению, в оценке своей роли и Вильгельмом, и Николаем преобладает преувеличение «дарованной Божьим промыслом» самодержавной власти. В то время как Вильгельм не упускает случая подчеркнуть это обстоятельство, для Николая оно само собой разумеется и даже не стоит упоминания. Между тем самодержавие Вильгельма фиктивно: его конституция с рейхстагом и партийной системой делает попытку сопоставления немецкого самодержавия с русским абсурдной. Кроме того, по сравнению с королями Баварии, Саксонии и Вюртемберга, великими герцогами Гессена, Мекленбурга и Бадена германский император лишь первый среди равных, и они вовсе не считают себя вассалами кайзера или короля Пруссии.
Обоих объединяет ярко выраженная склонность к мистике, которая для русского склада ума столь же характерна, сколь и для немецкого. Как Николай уверовал, что Распутин обладает неземным, «божественным» даром, так и Вильгельм держит придворного, занимающегося оккультизмом и переселением душ, за что прозван «Калиостро немецкого императора». Правда, этого субъекта удалили от двора еще в 1908 году, тогда как Распутин держался до 1916 года, пока его не убили и причиненный им ущерб уже невозможно было возместить.
Поразительны различия в стиле работы обоих императоров, хотя объем деятельности вполне сравним. Вильгельм, если верить его камергеру фон Цедлицу, долго спал, часами завтракал, затем два часа выслушивал доклады, а после обеда находил время еще вздремнуть.
Николай, напротив, вставал рано и трудился допоздна, за день через него проходило несколько сотен документов, которые он должен просмотреть и подписать, а потом еще являлись министры и другие посетители. Нечему удивляться — самые незначительные решения в империи, населенной ста пятьюдесятью миллионами душ, вправе принимать только царь. Между тем записи в дневнике свидетельствуют, что он находит время для регулярных прогулок, правда, спать днем у него не получается.
Ярче всего различие между двумя государями проявляется в их переписке. Письма Вильгельма занимают много страниц, многословны и бесконечны, идет ли речь о поздравлениях, соболезнованиях, клятвах в верности или высказываниях. Ответы Николая Вильгельму (как и собственным министрам) кратки и лаконичны, редко занимают полную страницу. Только личные письма, например, Алисе в первые годы знакомства или матери, довольно пространны.
Предубеждение против Вильгельма Николай перенял еще от своего отца, который не выносил племянника. Александр III однажды написал германскому императору по поводу его эксцентричного поведения: «Довольно, довольно, загляни-ка в зеркало — увидишь там пляшущего дервиша!».
Тем не менее Вильгельм, который, со своей стороны, называл Александра III «варваром-мужиком» (а позднее в мемуарах не преминул едко заметить, что «возле него, в отличие от Николая, можно было буквально потеряться!»), написал Николаю по поводу смерти отца и предстоящего восшествия на трон в трогательном тоне:
«Мой дорогой Ники! Новый дворец, 8. XI. 1894
В книге Элизабет Хереш, немецкого историка, автора многих книг по истории России, приведены малоизвестные факты из жизни Александра Парвуса, коммерсанта и шпиона, разработавшего и осуществившего программу российской революции 1917 года, в результате которой к власти пришли большевики во главе с Лениным.Даты в русских цитатах приводятся по русскому календарю, который отставал от западного на двенадцать, а с 1900 по 1917 гг. — на тринадцать дней. Часто при этом указывается и западная дата, для событий за пределами России указывается только она.
А. И. Лебедь — один из популярных политиков в сегодняшней России. Это подтверждается одиннадцатью миллионами голосов, полученных им на президентских выборах летом 1996 года.В книге подробно рассказывается о его жизни, становлении личности, военной службе и политической карьере.Не со всеми выводами и оценками автора можно согласиться, однако в целом книга представит большой интерес для широкого круга читателей.
В книге повествуется об одиозной и противоречивой личности в истории России — Григории Распутине. Как простой сибирский крестьянин сумел войти в круг приближенных царя? В чем кроется феномен его власти над людьми? Какова роль Г. Распутина в предшествующих 1917 году событиях?.. Об этом и многом другом вам поведают тайные доклады полицейских агентов, записки помощницы Распутина, его письма и личные записи, рассказы современников.
При написании книги, где автор показывает роль последней русской царицы Александры в истории России, помимо писем и дневников царицы использованы ранее не публиковавшиеся протоколы заседаний парламента, а также допросов царских министров Временного правительства и воспоминания очевидцев.Книга будет интересна широкому кругу читателей.
Сын последнего царя Николая II, царевич Алексей, прожил всего четырнадцать лет. Он оказался свидетелем заката великой империи — Российской империи, которую он должен был спустя годы получить в наследство. Судьба и история, как известно, распорядились иначе: царевич разделил участь всей своей семьи, расстрелянной но приказу революционного правительства.Книга рассказывает о жизни наследника российского престола и о его семейном окружении. Автор строит повествование на основе обширного документального материала, не идеализируя российскую историю.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тринадцать лет Макс Вебер штудирует труды Макиавелли и Лютера, в двадцать девять — уже профессор. В какие-то моменты он проявляет себя как рьяный националист, но в то же время с интересом знакомится с «американским образом жизни». Макс Вебер (1864-1920) — это не только один из самых влиятельных мыслителей модерна, но и невероятно яркая, противоречивая фигура духовной жизни Германии конца XIX — начала XX веков. Он страдает типичной для своей эпохи «нервной болезнью», работает как одержимый, но ни одну книгу не дописывает до конца.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Я вхожу в зал с прекрасной донной Игнасией, мы делаем там несколько туров, мы встречаем всюду стражу из солдат с примкнутыми к ружьям штыками, которые везде прогуливаются медленными шагами, чтобы быть готовыми задержать тех, кто нарушает мир ссорами. Мы танцуем до десяти часов менуэты и контрдансы, затем идем ужинать, сохраняя оба молчание, она – чтобы не внушить мне, быть может, желание отнестись к ней неуважительно, я – потому что, очень плохо говоря по-испански, не знаю, что ей сказать. После ужина я иду в ложу, где должен повидаться с Пишоной, и вижу там только незнакомые маски.
«В десять часов утра, освеженный приятным чувством, что снова оказался в этом Париже, таком несовершенном, но таком пленительном, так что ни один другой город в мире не может соперничать с ним в праве называться Городом, я отправился к моей дорогой м-м д’Юрфэ, которая встретила меня с распростертыми объятиями. Она мне сказала, что молодой д’Аранда чувствует себя хорошо, и что если я хочу, она пригласит его обедать с нами завтра. Я сказал, что мне это будет приятно, затем заверил ее, что операция, в результате которой она должна возродиться в облике мужчины, будет осуществлена тот час же, как Керилинт, один из трех повелителей розенкрейцеров, выйдет из подземелий инквизиции Лиссабона…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.