Николай I - попаданец. Книга 2 - [3]

Ближе к городу, где протекала быстрая Алматинка раскинулись фруктовые сады. Завезенные недавно переселенцами яблони хорошо прижились, а местные персики оказались настолько хороши, что поставлялись даже в метрополию. Сама дорога оказалась ухабистой, и телега часто подпрыгивала, норовя выбросить Саву и его живой груз в придорожный арык. Благо, Верный находился всего лишь в десяти километрах, поэтому уже через час казаки подъехали к местной управе - одному из немногих каменных строений в городе. Управа служила местной мэрией, судом, и жандармерией. Город был небольшой, в пять тысяч жителей, и пока одного здания хватало на всю немногочисленную чиновничью братию.

Часовой знал Макара, который иногда приезжал по делам в управу и поэтому пропустил его без проволочек. Сава остался сторожить пленных.

- Опять басурмане разбойничали? - скорее утвердительно спросил часовой.

- Табун из Алексеевки угнали, - ответил Сава, - Еле нагнали у самой границы.

- Ишь ты, - присвистнул часовой, - небось тяперича вам премию выпишуть.

- А то ж, - с гордостью ответил молодой казак, - Часть порубили, а этих, - Сава кивнул на пленных, - повязали.

- Тяперича их в Павлодар пошлють, - сказал часовой.

- А чего это в Павлодар то?

- Так там доргу енту, железную строют, а работников не хватает. Вот сам губернатор и распорядился разбойников, кои пойманы, на стройку посылать. Отседова почитай каждую неделю арестантов везуть.

- Вона оно что, - сказал Сава. То-то дядя Макар говорил, что пленных трогать нельзя.

Неспешный разговор оказался прерван появлением пристава Николая Никифоровича Сологуба. Пристав был из старослуживых, которые после сокращения армии подались в жандармы. Уже немолодой, но крепко сложенный с густыми седыми усами и бакенбардами на красноватом лице, он слыл фигурой колоритной. Несмотря на свои сорок пять лет, он оставался полон сил и решителен. Местные кочевники и перекупщики сразу почувствовали на себе его крутой нрав. Привыкшие к безнаказанности и чувствовавшие себя в безопасности в своих кочевьях, они поначалу и не поняли, что правила игры изменились, и в Семиречье пришла новая власть. Но когда за кражу или налет Сологуб попросту разгромил кочевья, которые укрывали преступников, и вынудил их откочевать южнее, в Верном и за двадцать километров округ стало тихо. Теперь нарушители спокойствия появлялись из-за границы, но эта напасть была полегче и затрагивала только приграничные селения.

- А это племяш мой, Сава, - сказал казак, представляя молодого паренька приставу.

- Макар говорит, что боец из тебя растет хороший, - одобрительно заметил пристав. - Как тебя по батюшке то величать?

- Никодимыч, - ответил Сава.

- Ну что ж, - сказал Сологуб, - приятно познакомиться Савелий Никодимыч. Хорошую смену растишь, казак, - похвалил он Макара. - Эвон, какой молодец вымахал.

- Дык, стараемся, - ухмыльнулся Макар, - Наша порода она вся такая, жилистая, но крепкая.

- Вот и лады. Не буду вас более задерживать. Ты пленных только в острожек заведи, а я тебе расписку дам, что принял их. Он пожал руки Макару и Саве и вошел вовнутрь.

А казачки, сдав пленных в острожек, поехали посмотреть на строящийся еще кафедральный собор.

Глава 2.

День выдался облачным и над сопками медленно проплывали тучи, чтобы уступить место лучам солнца, которые пробиваясь сквозь них, окрашивали сопки из салатового в ярко изумрудный цвет. Океан в этот утренний час выглядел величаво спокойным, из серого превращаясь в серебристый, когда солнце рисовало на нем причудливый узор из бликов.

Капитан Геннадий Иванович Невельский с восторгом смотрел на приближающийся берег. Было в этом моменте что-то торжественное, и штиль, и изумрудный пейзаж из сосновых и кедровых деревьев на горизонте, и тишина вокруг, изредка нарушаемая матросскими выкриками, лишь подчеркивали торжественность момента. Еще час и его транспорт 'Байкал' бросит, наконец, якорь в бухте 'Золотой Рог', и вековой покой этой бухты нарушиться звоном пил и перестуком топоров. Ибо именно ему, Геннадию Ивановичу Невельскому, было поручено основание русского поста в этой бухте, который со временем превратиться в большой морской порт - ворота империи на Тихом океане.

Игнатий Савельич, - сказал он находившемуся рядом боцману, который, несмотря на холодный весенний день, стоял без куртки, в одной шерстяной матроской рубашке? - Как в залив войдем, начни лотом глубину промерять.

- Не волнуйтесь, - Геннадий Иванович, - я уже распорядился. Невельский плавал с боцманом уже второй год, и за это время они научились понимать друг друга с полуслова. Поэтому, в неофициальной обстановке, капитан называл боцмана уважительно по имени отчеству. Ведь толковый боцман это истинный подарок капитану корабля. А Кириленко Игнатий Савельич оказался расторопным и инициативным.

- Красивые места, - Геннадий Иванович, - заметил боцман, - Жаль, что ветер слабый и идем уж больно медленно. Вот был бы паровик, то оно, конечно, другое дело, - Кириленко успел поплавать на первых пароходах на Амуре и стал большим адептом парового двигателя. Даже книжку достал об устройстве паровиков, что было практически не реально в этих глухих местах. Как Игнатий Савельич сам говорил - для самообразования.