Николай Александрович Невский - [44]
гих народов в символы долгоденствия, употребляемые ё качестве счастливых пожеланий при рождении человека и других радостных событиях».
Среди обычаев архипелага Рюкю существует и такой: по новорожденному пускают ползать крабов. А на Мияко «в день родов обязательно приносят с морского берега двух белых, красивых крабов, называемых там „пялма" и „хяима", норки которых разбросаны там и сям по всему песчаному побережью, заливаемому морской водой в часы прилива. Одного из этих крабов пускают под дом, где произошли роды, а из другого делают суп для роженицы и новорожденного».
В деревне Сарахама на о-ве Ирабу Невский записал песню при посеве проса, обращенную к богу урожая Хайюнуканасы. В песне воссоздан «весь цикл земледельческих работ от посева до жатвы и всеобщего пира с вином, сваренным из нового проса, и, таким образом, эта песня может рассматриваться как магическое заклинание, имеющее целью вызвать в действительности подобный же результат».
В записанной песне выделялись начальные слова, в которых упоминался краб хяима. «Эти строфы, ничего общего не имеющие с последующими словами песни, нужно, мне кажется, рассматривать как поэтическое заклинание, имеющее своей целью вызвать в данном году, как и в ряду прошлых, возрождение проса, подобно тому, как вечно возрождается краб хяима, этот символ бессмертия и вечной жизни».
После почти трехнедельного пребывания на Мияко Невский возвращался на Окинава в Наха, где встречался с Иха Фую — хранителем префектуральной библиотеки. Известный историк и фольклорист, Иха Фую занимался в основном древним периодом истории архипелага Рюкю. Культурное наследие прошлого он рассматривал как залог духовного возрождения островитян. В наши дни деятельность Иха оценивается очень высоко. В сентябре 1976 года общественность Рюкю широко отмечала столетие со дня рождения ученого, к этой дате было приурочено издание трехтомного собрания сочинений Иха Фую. Невский встретился с Иха Фую в доме Янагита в Токио. Потом, живя в Отару, переписывался. Приезжая на Окинава, Невский не упускал случая повидаться с Иха, это общение помогало
ему восполнить пробелы в изучении фольклора Мияко. Да и просто повидаться со старым другом было отрадно.
Н. А. Невский посетил острова, ставшие его творческой лабораторией, как уже было сказано, трижды. Результаты этих поездок были отражены в трех небольших публикациях в журнале «Миндзоку» за 1926–1927 годы. Работы эти отличались глубиной исследования, а песни Мияко на японский литературный язык Невский перевел совершенно самостоятельно.
На русском языке ни одной работы по Мияко в те годы напечатано не было.
Тот период, когда Невский жил в Осака, был для Японии временем нарастания революционного движения. Центром демократического движения был Токио, но революционная буря задевала и другие крупные промышленные города, например Осака.
Н. А. Невский, иностранный профессор, человек по складу характера склонный к углубленным занятиям наукой, не имел непосредственного отношения к событиям, которые потрясали Японию. Но как он оценивал эти события, нам помогают выяснить немногие сохранившиеся свидетельства людей, общавшихся с Невским в те годы. В книге известного японского ученого Исида Эйитиро «Мать Момотаро. Опыт исторического исследования одной культуры»5, на титуле которой написано: «Моему учителю Николаю Невскому», есть ценные для биографов Невского сведения.
«Имя Николая Невского, которому посвящена эта книга, начинает постепенно забываться в японских научных кругах, поэтому я бы хотел прежде всего представить его здесь, призвав на помощь мои личные воспоминания из далекого прошлого. Тому минуло уже тридцать лет.
В течение двух лет после Кантоского землетрясения в 1923 году я жил в Киото. Дни были полны тревог и разочарований, этот древний город не оставил у меня
5 Исида Эйитиро. Момотаро-но хаха. Ару бунка ситэки кэнкю. Токио, 1971 (на яп. яз.).
каких-нибудь ярких воспоминаний. Только одно было подобно отдохновенному оазису — занятия русским языком на филологическом факультете Киотоского университета, которые происходили по четвергам в послеполуденные часы. Эти занятия проводились в атмосфере дружелюбия и обаяния. Причиной тому были человеческие качества и научный потенциал нашего преподавателя, молодого профессора из Осакского института иностранных языков Николая Невского. Многочисленные беседы с ним по-японски, на языке, который он усвоил в совершенстве, были для меня наполнены освежающим ароматом».
Ученики Н. А. Невского овладевали основами фонетики и грамматики, читали Гоголя и Чехова. Исида Эйитиро пишет о том, что появление у него интереса к филологии, к фонетике было, «безусловно, заслугой Невского». Учился Исида Эйитиро на экономическом факультете, и занятия русским языком у него были фа' культативными.
«Я не очень-то хорошо разбирался в существе дела, — пишет японский ученый, — но постепенно мне стало ясно, что Невский не только филолог, что его интересы распространяются и на японскую этнографию и он обладает широчайшей научной эрудицией. У него имелись дружеские связи во всех слоях научных кругов Японии. От него, иностранца, я впервые услышал имена Янагита, Оригути, от него узнал о существовании работ Фрэзера, которые тогда входили в списки книг, запрещенных ко ввозу в Японию. И, если вдуматься, мой сегодняшний интерес к этнографии и антропологии был разбужен уже в те годы этим иностранным ученым».
«Я – кара Господня! Если вы не совершали смертных грехов, Господь не пошлет вам кару в моем лице», «Не оставляй в живых того, кто сделал тебе добро, чтобы никогда не быть в долгу», «Высшее наслаждение для человека – победить врага, отобрать его богатства, сжимать в объятиях его жен и дочерей!» – эти слова приписывают великому Чингис-хану. Однако будь он обычным завоевателем, способным лишь на грабежи и убийства, разве удалось бы ему создать колоссальное государство, превосходившее по размерам Римскую империю вдвое, а державу Александра Македонского – в четыре раза?! Если бы Темучжин нес покоренным народам лишь кровь и смерть – разве просуществовала бы Монгольская империя многие столетия после его кончины (а последние чингизиды правили монголами до XX века)? Нет, Чингис-хан был не только беспощадным разрушителем, но и великим созидателем, не только гениальным военачальником, но и ГЕНИЕМ ВЛАСТИ, который установил на завоеванных территориях мир, законность и железный порядок, беспрецедентную свободу вероисповедания и безопасность торговли, создал лучшую почтовую и курьерскую службу, обеспечив неслыханную по тем временам скорость передвижения и передачи информации, превзойти которую смог лишь телеграф!Эта книга, основанная не только на «Сокровенном сказании» о Темучжине, но и других монгольских, китайских, мусульманских источниках, а также сведениях первых европейских путешественников в глубины Азии, восстанавливает подлинную биографию «ЧЕЛОВЕКА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ» (как назвал Чингис-хана журнал «Тайме») в контексте его великой и кровавой эпохи.
Книга представляет собой научно-популярный очерк, освещающий историю и культуру Тибета с древних времен до наших дней. Привлечен большой фактический материал, обширная литература, в том числе новейшие тибетологические исследования. В очерк вплетен рассказ о трагической судьбе одного из тибетских далай-лам — VI Далай-ламы.
В очерке Е. И. Кычанова предпринята попытка рассказать широкому кругу читателей об исследователях погибшей тангутской культуры, о трудностях, стоявших на их пути, о том, что мы знаем сейчас о тангутах и их государстве.
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
Его величали «бесстрашным рыцарем Рейха». Его прославляли как лучшего танкового аса Второй мировой. Его превозносила геббельсовская пропаганда. О его подвигах рассказывали легенды. До сих гауптштурмфюрер Михаэль Bиттманн считается самым результативным танкистом в истории – по официальным данным, за три года он уничтожил 138 танков и 132 артиллерийских орудия противника. Однако многие подробности его реальной биографии до сих пор неизвестны. Точно задокументирован лишь один успешный бой Виттманна, под Вилье-Бокажем 13 июня 1944 года, когда его тигр разгроми британскую колонну, за считанные минуты подбив около 20 вражеских танков и бронемашин.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
В книге автор рассказывает о борьбе армянского национального героя Андраника Озаняна (1865 - 1927 гг.) против захватчиков за свободу и независимость своей родины. Книга рассчитана на массового читателя.
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.