Никогда в жизни - [33]

— Ах да, извините, — он принялся готовить чай, продолжая говорить что-то успокаивающее. — Мне Коля велел с вами посидеть, значит, так тому и быть. Да и вообще, все-таки такое потрясение, вдруг сердце забарахлит… Коньяку в чай добавить?

— Да нет, не стоит, — поразмыслив, отказалась я. — Ведь мне, наверное, еще с милицией общаться придется? Кстати, о милиции. Наверное, его должен еще врач осмотреть?

— Если еще кто-то понадобится, ребята вызовут. А про коньяк я Катерине все-таки скажу. Или, может, валерьянки? Как сейчас самочувствие?

— Ладно вам, неужели уж у меня такой потрясенный вид?

— Не очень. Хотя должен бы. Чего вас в обрыв-то понесло?

— Да погулять перед сном пошла.

— Без фонарика?

— С фонариком. В кармане.

— Почему в кармане?

— В темноте интереснее. Ну, в самом деле, что такого? Дура-баба-деревяшка сбилась с тропинки. Лезла по этим дурацким кустам, вот и налетела. Сама виновата.

Когда женщина заявляет, что она «сегодня ужасно выглядит», то ожидает при этом возражений типа «ах, бросьте, вы просто восхитительны!» И после реплики «сама дура» я, естественно, надеялась на какой-нибудь комплимент своей смелости и все такое. Однако Костя промолчал.

— Ладно, Костя, не будем о грустном, лучше вот что скажите. Василий Данилович что-то такое говорил про конную охрану. А вы вроде пешком патрулируете?

— Верхом — только по периметру. По территории смысла нет. Разве что зимой, когда народу мало.

— У вас и зимой отдыхают?

— Тут зимой еще лучше: и лыжи, и рыбалка великолепная, на обрыве лыжный трамплин устанавливают, и санная трасса отличная.

Минут через пятнадцать появился Коля и почему-то в сопровождении Катюши. Прислонился к дверному косяку и предложил:

— Хорошо бы тебе до милиции у соседей посидеть. Ты ведь с ними знакома?

— Так, слегка… а… это был…

Николай мой «вопрос» понял сразу:

— Он. Сосед твой. Виктор Петрович Голубь.

Ах ты, черт меня возьми, я же его знаю! То есть, не то чтобы действительно знаю, встречаться не встречались, но по долгу службы фамилию эту я помнила. Мало того, что управляющий банка «Град» — с этой публикой я как раз знакома не очень — но на прошлых выборах баллотировался в городскую Думу. Правда, не прошел. Ну надо же, а вчера, когда знакомились, ничего в башке не щелкнуло. Виктор и Виктор.

Соседский коттедж стоял пустой. За пару минут мы обежали его весь. На столике в «гостиной», где давеча мы писали пулю, — полупустая бутылка перцовки, пепельница, две рюмки и блюдце с лимоном. На половине Тины… я постаралась осмотреться — вчера я сюда не заходила. У кровати громадное блюдо с фруктами: груши-яблоки, апельсины-лимоны-мандарины, манго, киви и прочая экзотика. На полочках в ванной аккуратная батарея разнокалиберной косметики: от супердорогой серии на черной икре до тюбика с детским кремом и бутылька с огуречным лосьоном. Неужели она этим пользуется? Там же почти чистый спирт, кожу пересушивает кошмарно. А… нет. Вот она чем умывается, по примеру всяких моделей. В корзинке для мусора две пластиковые бутылочки из-под минералки. Из любопытства я заглянула еще и в аптечку — ничего интересного. Витамины, аспирин-анальгин, активированный уголь, валидол, но-шпа, нашатырь, бинт, вата, перекись.

И во всем коттедже ни одной живой души. Ну, собственно, одна из проживавших тут «душ» уже и неживая вовсе, а вот другая где?

— Коль, — вмешался вдруг молчавший до этого Костя, — ручаться не буду, но, по-моему, я час назад видел ее в баре.

4

Никто не является тем, кем он выглядит.

Арнольд Шварценнеггер

В баре вовсю гудела юная и порядком уже набравшаяся компания. Разгрома, правда, пока не учиняли, однако гуляли шумно. Тина сидела в дальнем углу, и делала вид, что окружающая действительность ее совершенно не касается.

— Дома должен быть, к нему пришел кто-то… — она скорчила недовольную гримаску. — Даже здесь покоя нет от этого бизнеса! Годовщина первой встречи, ах, Тиночка, давай вдвоем отметим, а сам… Ненавижу! — она хлопнула по столу, едва не свалив стакан. Сколько же она выпила? Однако… Такая воспитанная девушка…

Ее вежливо увели. И правильно. Если из любимой супруги дама превращается в безутешную вдову, лучше ей узнать об этом в тихом безлюдном месте.

Через некоторое, не слишком длительное время я увидела безутешную вдову уже в холле. Вполне протрезвевшая, она беседовала с парочкой аккуратных молодых людей. Точнее, это они с ней беседовали.

— Валентина Владимировна, вы не беспокойтесь, все сделаем, как надо. Отдохните и постарайтесь ни о чем не думать. Машину пришлем утром. В девять, хорошо?

Молодые люди удалились, Тина заметила меня и сделала какое-то слабое движение рукой, вроде подзывая к себе. Я подошла.

— Посиди со мной, а? Страшно.

За прошедшие с нашего преферанса сутки Тина, казалось, постарела лет на пятнадцать: глаза заплыли, лицо серое, какое-то обвисшее. Стакан с минералкой она держала двумя руками сразу.

— Страшно?

— Я же совсем одна осталась. А эти налетели, стервятники. Валентина Владимировна то, Валентина Владимировна се? Откуда мне знать? Я вообще не ведала, откуда деньги берутся, Виктор меня на километр к делам не подпускал. Деньги в тумбочке, следи за собой и за домом, не загружай голову.