Никогда не угаснет - [8]

— Димке хорошо, — постоянно твердит она. — У него в бригаде все гении, не то, что вы.

К «гениям» причисляется, во-первых, он, Димка. Во-вторых — Лёня Царенко, который может на любой вопрос учителя отвечать сорок пять минут без передышки. На каждый жизненный случай у Лёни припасена какая-нибудь пословица или крылатое выражение. Не зря газета «Красный школьник», которую он редактирует, напоминает журнал для академиков.

В-третьих — Юра Павлик, — самый лучший ученик в школе. Черепок прозвал его «тишайшим» за тихий голос и вежливые манеры. Входит в бригаду ещё и Катя Динь-Динь. Катя, хотя не гений, но очень прилежная девочка.

Учитель пробежал глазами групповой журнал и вызвал:

— Черепанов!

Молчание.

— Черепанов, — повторил Иван Николаевич. — Если ты присутствуешь — отзовись.

Но Черепок не отзывается. Тогда Иван Николаевич медленно прошёл между рядами к последней парте, заглянул за печку. Черепок уткнулся носом в книгу. Учитель закрыл книгу, взял её себе.

— Пусть «Королева Марго» временно побудет у меня.

— А-а… Что такое! — спохватился Черепок. — Отдайте книгу, Иван Николаевич, я взял её на один день.

— Да, но здесь ведь не читальня, спокойно возразил учитель. — Я объясняю новый материал, а ты читаешь!

— Ну так что? — невинно изумился Черепок. — Я читаю и всё слышу.

— Как Юлий Цезарь, — вставил Лёня Царенко.

— Тогда иди к доске и повтори, что я говорил. Ну…

Черепок машет рукой, делает обиженный вид:

— Какой смысл?! Всё равно «неуд» поставите.

И, действительно, в журнале появляется жирный «неуд», да не один, а целых пять!

Настроение у бригады № 1 совершенно испорчено.

— Теперь можно не слушать, меня не вызовут, — решает Инка.

Вдруг кто-то толкает её кулаком в спину. Девочка оборачивается. Вася Янченко протягивает ей сложенный вчетверо листок бумаги. Что это может быть? Инка разворачивает листок, несколько минут с деланным вниманием смотрит на учителя и, незаметно для него, начинает читать. Сверху на листке написано: «Фламандская цепь счастья». О! Это что-то интересное. Учитель повернулся лицом к доске, а Инка читает: «Немедленно перепиши в четырёх экземплярах в течение двадцати четырёх часов. А затем все четыре экземпляра передай четырём людям, которым ты желаешь счастья. Фламандская цепь — святая святых. Никто не имеет права эту цепь порвать. А если кто-нибудь не побоится кары божьей и осмелится разорвать, уничтожить эту невидимую цепь — горе тому!»

— Что за чепуха! — недоумевает Инка и показывает листок подругам. У Сони удивленно взлетают брови, а Липа, не дочитав до конца, начинает тихо смеяться.

У доски между тем появился Юра Павлик. И на этот раз он, как всегда, ответил урок гладко, без запинки, и учитель с удовольствием слушал его. А Инка дочитала странную записку до конца:

«Горе тому, — говорилось в ней, — горе тому, кто разорвёт цепь и уничтожит бумагу. На четвёртый день жди несчастья, обрати внимание: на четвёртый день! Если же не порвёшь её — большое счастье ожидает тебя. Идёт цепь из Фламандии, пройдёт по всему миру и трижды обойдёт земной шар. Придёт время, настанет счастье на земле, бог покарает всех неверующих и наградит тех, кто верит…»

— Чёрт знает что такое! Откуда появилась эта записка? — возмущена Липа. Инка показывает на Васю.

— Вася, откуда ты взял эту поповскую утку? — обернулась к нему Липа.

— Мне передали, — тихо ответил Вася.

И тут «святая троица» увидела: у многих ребят небольшие листки бумаги. Удивленно переглядываясь, они читают и показывают их друг другу. Как-будто никто не переписывает. Впрочем, нет. Катя Динь-Дирь, толстая Катя, опустив голову и высунув кончик языка, что-то пишет. Вот закончила и со смущённым видом протянула листок Лёне Царенко. Быстро пробежав его глазами, Лёня окидывает Катю презрительным взглядом, показывает пальцем на свой лоб, а потом на парту. Жест этот слишком красноречив, чтобы не понять его. Он означает: в голове у тебя столько же, сколько в крышке парты. Катя заливается пунцовой краской. Заметив её смущение, Иван Николаевич говорит:

— А теперь Катя Диндо расскажет о давлении внутри жидкости.

Катя тяжело поднимается с места и молча испуганно смотрит на учителя.

— Я жду, — напоминает он.

— Погрузим внутрь… — вздыхает Катя, — погрузим воронку и возьмём жидкость…

Больше она ничего не может произнести.

— Садись, Диндо, ставлю всей бригаде «неудовлетворительно». От тебя я этого не ожидал, — укоризненно проговорил Иван Николаевич и вместе со звонком вышел из класса. И только за ним закрылись двери, как вся бригада № 2 набросилась на Катю:

— Бессовестная!

— Из-за тебя всем «неуд».

— Сидела весь урок и какую-то чепуху переписывала!

— Это не чепуха! — потрясая бумажкой, закричал Лёня. — Это поповщина.

— Да! Я подтверждаю! — Димка вышел к столу, поднял руку, и стало тихо. — Поведение Кати Диндо, — начал Дима, отчеканивая каждое слово, — поведение Кати Диндо, которая поддалась поповской агитации, мы обсудим в другой раз. А сейчас нужно выяснить: кто распространил в нашей группе эти листовочки? Кто?

— Закройте двери и никого не выпускайте! — вскочил с парты Черепок и стал у дверей. Вытащил из кармана пачку папирос «Ира» и закурил.