Никогда не смотри через левое плечо - [29]

И сейчас он трепетно приносил в дом каждую первую книгу нового тиража, прочитывал ее и благоговейно ставил в библиотеке на, специально для этого сколоченную, полку.

Увлекшись этим так называемым бизнесом, Ленни совсем перестал замечать, что происходит в его доме. Поэтому внезапная болезнь Алекс выбила его из наработанного ритма жизни. Несмотря на хороший уход, она все бледнела и слабела, и однажды утром отказалась выйти из спальни, предпочитая остаться в постели. Срочно вызванный доктор Арчибальд, осмотрев ее, предположил депрессию, осложненную синдромом хронической усталости, и предложил отвезти ее к психологу. Но Алекс лишь отрицательно покачала головой:

– Лучше я полежу, – взмолилась она. – Я так устала.

Тогда Арчи сам привел психолога к больной. Это была суровая смуглая женщина с огромными очками на внушительном носу.

Она долго расспрашивала Алекс о ее состоянии, интересах и потребностях. Потом сунула больной какие-то картинки, которые та должна была описать своими словами, и, наконец, вынесла вердикт: « Глубокая депрессия. Советую вам сменить обстановку и отвезти жену на море или горный курорт. Без этого она здесь зачахнет».

Оставлять детей со слугами Ленни не хотелось, а взять их с собой было невозможно. Фил учился, а Магги была еще слишком мала для подобных путешествий. Поэтому он отложил возможную поездку до лучших времен, питая смутную надежду на весну, которая могла бы если и не вылечить Алекс, то хотя бы ее поддержать до лета. А там – видно будет.

Невооруженным взглядом было видно, что Ленни старается себя успокоить, и это до известной степени ему удавалось. Если бы только окружающие не пытались вытащить его из кокона. Первым начал Фил:

– Па, – однажды сказал он задумчиво, – мне кажется, что с этим домом что-то не так.

– Что не так? – испуганно спросил Ленни, помаргивая глазами, что означало у него крайнюю степень изумления.

– Мне кажется, – повторил Фил, – что этот дом забрал нашу радость. Как только мы сюда переехали, столько всего произошло. А теперь еще и мама заболела. Я не помню, чтобы раньше что-то такое случалось. Мы тогда просто жили… и все.

– Я думаю, что дом здесь ни при чем, – возразил Ленни. Хотя в глубине души и сам был согласен с мальчиком. – Тебе здесь не нравится?

– Очень нравится, очень… но…

– Еще бы. Кто может похвастаться таким прекрасным домом?

Фил не сказал отцу о своих находках в саду, хотя слова так и вертелись у него на языке. А Ленни не сказал сыну о том, что и сам в последнее время подозревает что-то. Разговора не получилось, но Филу удалось заронить в душу отца некое зерно, которое укоренилось в ней и активно принялось развиваться.

На несколько месяцев установилось затишье. Если только не считать, что нанятый конюх исчез на другой же день, прихватив весь свой скарб.

– Спасибо, что хоть не ограбил, – говорила Анна.

Лошадей решено было продать, так как постоянное исчезновение конюхов ставило семью Карми в невыгодное положение, а Анне добавляло работы. На самом же деле лошади никому не были нужны. Фил ими не интересовался и даже немного побаивался. Алекс за полгода ни разу не зашла на конюшню, а Ленни предпочитал автомобили.

Весной лошади были проданы, а конюшня разобрана. На ее месте со временем решено было поставить «домик для размышлений», как выразился Фил, обожавший всякие укромные закутки.

А пока Ленни исследовал дом. Он планомерно обшаривал этаж за этажом, но ничего подозрительного не находилось. Безделушки, пачки старых писем, огромный гардероб бабушки Елизаветы, которая была, судя по всему, той еще кокеткой. Исследовав все от первого этажа и до чердака, Ленни решил совершить набег на подвал. В той части, где стоял газовый нагреватель с котлом, он, конечно же, бывал. И в соседней комнатке, превращенной кем-то из жильцов в мастерскую – тоже. Но его внимание привлекла маленькая железная дверь в мастерской. На ней висел огромный проржавевший амбарный замок, ключ от которого был давно потерян, как сказала Анна.

– Нет там ничего интересного, – объяснила она Ленни. – Когда-то там был винный погреб, но потом после смерти последнего мужа, госпожа Елизавета перестала увлекаться винами. То, что оставалось, перенесли в кладовую на кухне, а дверь заперли. Уж очень там сыро.

В один из весенних дней, когда Фил был отпущен на пасхальные каникулы, Ленни решил вместе с ним исследовать этот неизвестный им кусочек дома. Невозможно чувствовать себя домовладельцем, не зная своих владений до последнего сантиметра.

Замок пришлось сбивать обухом топора, но сама дверь настолько проржавела, что не поддавалась. Приоткрывшись на пару сантиметров, она остановилась в этом положении как вкопанная. Как ни тянул ее Ленни, как ни пытался закрыть снова, чтобы открыть сильным рывком, как обычно делали во всех фильмах ужасов, ничего не помогало. Дверь заклинило.

– Надо смазать петли маслом, – важно сказал Фил, – тогда они разработаются.

Но не помогло и масло. Похоже было, что петли давно уже спаялись намертво между собой, либо… либо их кто-то спаял специально? Возможно, кто-то более мастеровитый на их месте оказался бы более успешным. Но что мог придумать бывший клерк муниципалитета, сроду не державший в руках молотка? Или его маленький сын?