Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля - [36]

Скорость и внезапность – вот в чем состояла самая суть военной операции на Галлиполийском полуострове. Наши подкрепления должны были прибывать по морю, намного опережая турков, перемещавшихся по суше, а стало быть, мы могли возобновлять атаки столько раз, сколько требовалось для достижения решительного перевеса над противником. Напротив, промедление и длительные промежутки между атаками позволяли туркам подтягивать подкрепления со всей империи и непрерывно пополнять свои войска, создавая серьезную опасность для нас. Все лето наша армия простояла на Галлиполийском полуострове буквально в паре шагов от окончательной победы. Ни на одном из протянувшихся на сотни миль фронтов этой войны не было другой такой ключевой точки, где наступление могло бы привести к столь ощутимым стратегическим результатам. Нынешняя война доказала, что при соответствующей поддержке артиллерии хорошо обученные боевые соединения могут прорвать любую оборону и продвинуться за линию фронта по крайней мере на две-три мили. Если бы на Галлиполийском полуострове был организован прорыв, подобный тем, что в свое время позволили нам захватить Нев-Шапель, Лоос и Суше, это бы могло решить судьбу турецкой армии и, возможно, даже судьбу всей операции. Более того, это могло бы определить отношение к нам на Балканах, могло бы отрезать Германию от союзников на востоке и спасти Сербию.

Весь год я просил правительство об одном: не предпринимать никаких действий на западе, поскольку они стоят нам больше жизней, чем противнику, а вместо этого захватить Константинополь – захватить его с помощью флота или, если не получится, с помощью сухопутных войск, захватить любым способом, с суши или с моря, по какому угодно тактическому плану, главное – захватить этот город как можно быстрее, пока есть время. Сейчас ситуация изменилась коренным образом, и у меня уже никто не спрашивает совета насчет того, как поступать в новых обстоятельствах. Но мне кажется, что если в мировой истории и была операция, которую однозначно следовало довести до конца, с привлечением всех необходимых подкреплений и без оглядки на потери, то это была именно та самая операция, столь блестяще начатая сэром Яном Гамильтоном в ходе славной высадки нашего десанта 25 апреля сего года.

2. Забвение и искупление, 1916–1929 годы

Обвиненный в провале Дарданелльской операции в Восточном Средиземноморье, в мае 1915 года Черчилль был вынужден покинуть пост первого лорда адмиралтейства, тем самым лишившись возможности руководить британским флотом на морском театре военных действий. В ту пору Черчилль полагал, что отныне на его политической карьере можно поставить крест, и иронично именовал себя «отпущенным на волю козлом отпущения». В начале 1916 года он покинул палату общин и отправился на передовую, в окопы Фландрии, приняв под свое командование 6-й батальон королевских шотландских стрелков. В рядах вооруженных сил он оставался вплоть до июля 1917 года, когда вновь избранный премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж предложил ему должность министра военного снабжения в своем правительстве.

К тому времени Черчилль стал все кардинальнее расходиться во взглядах с коллегами по Либеральной партии, в частности, по причине их постепенного сближения с нарождающейся Лейбористской партией. Из-за постоянно возникающих противоречий он все больше склонялся к решению покинуть ряды либералов и вновь перейти на сторону консерваторов.

В октябре 1924 года, к удивлению Черчилля, новоизбранный премьер-министр от Консервативной партии Стэнли Болдуин пригласил его стать канцлером казначейства, то есть занять тот самый пост, на котором некогда работал его отец. Вскоре после этого Черчилль официально примкнул к консерваторам. Самым заметным событием в период его работы в казначействе стало возвращение Британии к золотому стандарту. Однако выбранный для этого момент, по-видимому, оказался не совсем удачным, ведь вскоре последовали Великий крах 1929 года и Великая депрессия.

«Самые тяжкие испытания, когда-либо выпадавшие на людскую долю» 23 мая 1916 года

Палата общин

Проведя несколько месяцев в окопах Фландрии под огнем врага, Черчилль вернулся в палату общин, чтобы рассказать парламентариям о войне с точки зрения простого солдата. Однако к его словам тогда мало кто прислушался. Он сидел в стороне, на скамье оппозиции, и наблюдал со стороны за действиями коалиции либералов и консерваторов – в то время его мнение никого особо не интересовало.

Первое, что бросается в глаза всякому, кто попадает в наши армейские подразделения во Франции и Фландрии – и, скорее всего, то же самое можно сказать о наших частях, дислоцированных на востоке, – это огромное число офицеров и солдат, находящихся в самом расцвете сил и на пике боеспособности, которые никогда в жизни не были на передовой и совсем или почти совсем не имеют реального опыта борьбы с противником. По сути, эта война стала причиной самого очевидного и вопиюще несправедливого размежевания британской армии – все военнослужащие оказались поделены на «штабных» и «окопных». При этом, безусловно, все наши солдаты и офицеры – храбрые, честные люди. Они доблестно выполняют свой долг и готовы беспрекословно подчиниться любому приказу командования. Однако факт остается фактом: те, кто сражается в окопах, месяцами находятся под непрекращающимся огнем врага. У каждого из них уже по два или даже три ранения, но эти несчастные вновь и вновь возвращаются на передовую и там постоянно терпят самые тяжкие испытания, когда-либо выпадавшие на людскую долю, в то время как их «штабные» сослуживцы и горя не знают: сытно едят, получают приличное жалованье, притом, как правило, даже большее, чем у «окопных» бедолаг, которые каждодневно отражают вражеские атаки и рискуют жизнью. Ну а тот факт, что большая часть медалей и наград не находит своих настоящих героев и достается «штабным», всем давно и хорошо известен. Сегодня я бы хотел заострить внимание членов палаты на том, что в конечном итоге исход войны зависит вовсе не от «штабных», а от тех, кто сражается и страдает в окопах.