Никогда не говори мне «нет». Книга 2 - [39]

Назавтра она, казалось, продумала всё до последней мелочи. От кружевного белья и противозачаточных таблеток, которые предусмотрительно купила и положила в сумочку, до стиля поведения. Она должна быть уверенной в себе и раскованной. Она должна дать ему понять, что те уроки любви, которые он преподал, не прошли даром, и она хочет просто получить удовольствие. Она должна принять все его решения как должное, без жалоб и упрёков. Она должна показать, что согласна с ним. Она должна, она много чего должна невыполнимого. Но она сделает это! Ради достижения своей цели она сделает всё, что должна!

Она решила навестить его ближе к вечеру. Это время суток, по её мнению, больше располагает к интиму. Купила фрукты – ведь идёт навестить больного – и в семь часов стояла у двери в его квартиру. Её трясло, как перед экзаменом. Хотя нет, на экзамене было легче, она обычно знала предмет. А что её ждёт сейчас, неведомо.

Набрав в грудь больше воздуха, как перед омутом, в который с головой, Валерия нажала звонок.

– Привет!

Какой же он красивый! Казалось, травмы не затронули его скульптурное лицо, несмотря на смуглость, непривычно бледное, изящную высокую фигуру.

– Привет, мой ангел! – как, ну как можно выглядеть такой по-детски невинной и соблазнительно-чувственной одновременно? – Рад тебя видеть. Проходи в гостиную.

– Надеюсь, ты действительно рад, – сказала Валерия и прошла вперёд.

Когда он доковылял до гостиной и вошёл, перед ним открылась картина, от которой хотелось зажмуриться и бежать подальше. Посреди комнаты, освещённый лучами заходящего солнца, стоял его ангел с золотыми волосами, небрежно стянутыми сзади лентой. Длинный белый сарафан облегал грудь, пышными складками окутывал бёдра, прозрачно намекал на кружевное бельё. Нелёгкое испытание предстоит сегодня!

– Будешь ужинать? – спросил Артур, стараясь отвлечься от соблазнительной фигуры, – Может, чай, кофе, или что-то покрепче?

– Чай, только чай, – произнесла Валерия, хотя не отказалась бы и от покрепче, но на экзамене голова должна быть трезвой.

Валерия села на диван. Артур вышел из комнаты. Он не догадывался, что одежда на ней – тщательно спланированный ход, впрочем, как и всё остальное. Это лёгкое белое платье на резинке мало того, что было полупрозрачным при определённом освещении, его ещё можно снять одним движением. А бретельки пышных рукавов всё время норовили упасть, стоили только опустить плечи. Чем Валерия незамедлительно воспользовалась, когда Артур вошёл в гостиную с подносом в руках. Разговоры разговорами, а процесс обольщения должен начаться незамедлительно. Заметив, что он сморщился, словно от боли, она вскочила с дивана, с притворной досадой поправила упавший рукав.

– Ох, Артур, прости. Тебе трудно передвигаться, а я сижу. Чем я могу помочь?

– Надеюсь, ты не собираешься и здесь мыть полы? – пошутил он, расставляя чашки и конфетницу на низком журнальном столике.

Она снова уселась на диван, он в кресло напротив, взяла чашку и, сжав обеими руками, словно они замёрзли, замерла, не смея поднять на него глаза.

– Артур, прости меня за всё, что я натворила.

– Прекрати! Мы говорили на эту тему. Твоей вины ни в чём нет.

Она взглянула на него. Он смотрел на неё с холодно-сдержанной обескураживающей улыбкой, не затрагивающей глаза. Валерия почувствовала, что и вправду замерзает.

– С тобой недавно общалась мама. Прости и за это. Я знаю, насколько она бесцеремонна.

– Здесь тоже извиняться не стоит. Твоя мама сама отвечает за свои поступки. Хотя ты права, тактичности ей не хватает. Мы мило побеседовали. Думаю, ты всё равно когда-нибудь это узнаешь, так что лучше сейчас и от меня. Оказалось, мир очень тесен, и мы с твоей мамой давно знакомы. Ты помнишь, я рассказывал тебе историю своего детства. Так вот, это она вывезла меня тогда из разбитого Грозного. Она в то время работала корреспондентом. Мне почему-то кажется, об этой части своей жизни она тебе не рассказывала. Валерия, что с тобой? – спросил он, увидев её расширенные глаза, полные слёз.

– Артур, я поражена твоим благородством и терпением. Ты должен ненавидеть меня со всем моим семейством, но ты, вместо того, чтобы гнать подальше, сидишь, поишь чаем и спокойно мне всё рассказываешь. Она… она же потом отдала тебя в детский дом! Вытащила из одного ада и поместила в другой!

– Прекрати! Она спасла мне жизнь!

– Теперь я понимаю, почему ты не хочешь продолжать отношения, почему хочешь со мной расстаться, – бормотала Валерия сквозь слёзы, будто не слышала его предыдущей фразы.

– Да ничего ты не понимаешь! Моё детство, твоя мать, детский дом здесь ни при чём. Виной всему настоящее. Я не могу тебе обеспечить жизнь, которую ты заслуживаешь. Я боюсь, что тебя убьёт присутствие рядом такого человека. Я просто боюсь за тебя!

– Не надо, Артур, не пытайся щадить мои чувства. Я всё понимаю. Ты должен презирать всю мою семью, которая причинила тебе столько боли. Сначала моя мать искалечила тебе детство, потом из-за меня тебя чуть не убили…

Валерия закрыла глаза, пытаясь удержать слёзы, с горечью понимая, что её план с треском провалился, и нужно идти, пока ему не надоело играть роль благородного рыцаря. И она собралась это сделать, но почувствовала, как он тяжело опустился, даже рухнул, на диван рядом с ней. Почувствовала, как его боготворимые руки обняли её за плечи, как тёплые губы легко коснулись виска, щеки, подбородка. Она открыла глаза и взглянула в его чёрные омуты. Нет. В них нет ненависти, в них нет презрения. Может, оно скрыто глубоко внутри, но сейчас его глаза смотрят с такой теплотой и нежностью…