Никодимово озеро - [20]

Это случилось в прошлые летние каникулы, ночью перед отъездом из Никодимовки. Уже подступала осень, и прощание с озером знаменовало собой еще один отошедший в прошлое год. Темно и тихо было, как никогда. Они по очереди сходили к неведомому дальнему берегу, оставалось причалить «Наяду», когда Лешка захотел поплавать еще раз. И Алена пошла с Лешкой. А Сергей остался на берегу. Трудно сказать, что тогда произошло с ним. Но через какое-то время, окутанный со всех сторон вязкой темнотой, не слыша ни всплеска, ни шороха вокруг, он вдруг почувствовал себя затерянным и беспомощным в этой неуютной темноте. И показалось — долго не возвращается «Наяда». И показалось, что все, как есть сейчас, останется навсегда… Один среди ночного озера он никогда не бывал таким одиноким, каким одиноким сделался в тот раз на берегу. Даже забыл сигналить. А до слуха вдруг долетело: «Се-реж-ка-а!..» — протяжно, едва уловимо. Он стал быстро-быстро нажимать на кнопку фонаря, поводя им из стороны в сторону, и уже хотел кричать, когда совсем рядом у берега послышался смех и голос Алены: «Уснул, Сережка?!» Оказывается, она почти шептала его имя над водой, когда он подумал, что зовет из невероятного далека… Все обошлось, как всегда, благополучно. Однако вплоть до отъезда Сергея не покидало ощущение какой-то важной утраты, что случилась в минуту его странного малодушия на берегу.

Стена камышей на фоне затянутого тучами неба просматривалась довольно отчетливо, и Сергей плыл, держа лодку вплотную к камышам. Это удлиняло путь, зато исключало всякие неожиданности (если, конечно, таковые могли быть, в чем Сергей уже сомневался).

Среди множества плесов в камышах он безошибочно угадал неширокую горловину затона и, подойдя вплотную к берегу, под низко нависшие ветви тальника, осторожно убрал весла. Теперь удобней было направлять лодку, подтягивая ее от корневища к корневищу, что при свете дня, как змеи, переплетались у подмытого весной берега.

Алена приподнимала ветви там, где они почти ложились на воду.

Оба замерли, когда выглянул из-за туч месяц и, подвижный, заколыхался на бегущей от «Наяды» волне. Он скрылся вместе с тем, как улеглось волнение.

Продвинув лодку еще немного вперед, Сергей нащупал шнур перемета. Пальцы уловили легкое подергивание откуда-то из глубины; окунь или соменок в ладонь… Но выбирать снасть не входило в планы Сергея: от перемета он мог безошибочно определить расположение сетки, и, подгребая веслом, пересек затон по направлению, где днем лежала на воде цепочка берестяных поплавков.

Сети не было. Удостоверившись в этом, Сергей с опозданием подумал, каким заведомо безнадежным было все его предприятие. Даже если бы сеть оказалась на месте — что он ждал от нее? Даже если бы на берегу затона его подстерегал тот самый, в телогрейке и соломенной шляпе мужик — внесло бы это какую-нибудь ясность во вчерашние события?

Впрочем, затея эта имела одно оправдание… Если бы Сергей не побывал в затоне с наступлением темноты, то есть в то время, когда здесь, возможно, был Лешка, — он завтра целый день каялся бы, что упустил, быть может, единственную ниточку, которая вела его к разгадке вчерашних неожиданностей.

― Нету?.. — тихо спросила Алена.

Сергей, забыв, что она не видит его, тряхнул головой: «Нет…».

Бесшумно, хотя уже и не с теми предосторожностями, как раньше, вставил уключины и, развернув лодку носом к выходу, подвинулся на скамейке, чтобы Алена прошла на корму. Она сама спросила:

― Пересесть? — И ничего не сказала по поводу бессмысленного путешествия. Молчала, пока выбирались через проход между камышами на темную гладь озера, молчала потом. Согнувшись и обхватив колени руками, она сидела, не двигаясь, и, в черном костюме, темноволосая, почти сливалась с окружающей темнотой. Сергей различал ее лицо, но куда она смотрит, было не угадать. Широко загребая веслами, он погнал «Наяду» не вплотную к камышам, как шел раньше, а чтобы сократить дорогу — несколько поодаль от извилистой кромки зарослей. Вода теперь струилась по бортам ровно и мелодично. Ходкая «Наяда» словно бы истомилась по движению и, раздвигая форштевнем сонную воду, легко, свободно скользила по озеру.

На какое-то время Сергей забыл об осторожности, и когда они были уже недалеко от заливчика, где ставил свою моторку сын директора школы Антошка, — впереди, со стороны берега, раздалось отчетливое, неожиданное в тишине лягушечье бормотание: «Кв-р…» В ответ на первый, ленивый спросонья зов где-то дальше по ходу лодки бормотнула другая лягушка…

Потом все умолкло. Но, возвращенный к действительности, Сергей уже поднял над водой весла и затаился, прислушиваясь.

Алена выпрямилась, вперив глаза в темноту.

Теперь лишь вода журчала едва уловимым хрустальным журчанием вдоль бортов идущей по инерции «Наяды». А в тучах над озером появилось неровное желтоватое пятно и стало быстро светлеть.

Сергей опустил правое весло в воду, шевельнул им против движения. Лодка развернулась и бесшумно скользнула в камыши.

Инерция иссякла почти у входа в заливчик, где стояла со снятым на ночь мотором лодка Антошки.

Сергей уложил весла на скамейку, рядом с собой.