Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1 - [13]

Подобрал дудочку. Вилли бросился поддержать его, обнял за плечи, помог встать на ноги.

«Я не могу бороться с городом. Я не смог даже просто убить его. Но я Мастер. Я могу иное».

Он поднес дудочку к губам. Он заиграл. У ратуши засмеялись: они не поняли. Эта музыка — не для них. Но вот скрипнула дверь в доме напротив.

Маленькая девочка услышала — город еще не пожрал ее сердце. Хлопнули ставни в другом доме, и мальчишка постарше спрыгнул из окна на мостовую… Плачь, Гамельн!

«Плачь, Гамельн, ибо я — Мастер. Я знаю, как превратить в Дорогу даже твою грязную улицу. Я уведу твоих детей — тех, кто еще жив…»

— Мастер! Андрей снова открыл сомкнувшиеся было глаза: «Вилли? Нет, Борис.» Он приподнялся на локтях. Борис бросился поддержать его. 

— Ты… что здесь… делаешь?.. Ночью… 

— Я чувствовал плохое… Я звонил, никто не отвечал… Андрей, я боялся… 

— Не надо, Борис. Не бойся, — он перевернулся на бок, потом исхитрился сесть. — Помоги мне встать, и пойдем домой. У нас много работы, ты же знаешь. Надо научиться превращать улицы в Дорогу…

Что-то было зажато в его кулаке. Он оторвал руку от асфальта и поднес к лицу. Дудочка. Он рассмеялся: «Я не могу победить тебя, город. Но я — Мастер. Я могу иное!»

— Пойдем, Борис. 

— Да, Мастер. Что же, плачь, Гамельн…

Георгий Сагайдачный В ОДНОМ ИЗ ТЫСЯЧИ МИРОВ

— Ты все понял, Василий? — спросил, выходя из машины, высокий широкоплечий мужчина лет сорока с небольшим, одетый в элегантный серый плащ. — Жди меня здесь и сиди спокойно, что бы ты ни увидел и, что бы тебе не показалось. — Товарищ генералмайор, а может все-таки мне с вами? — начал, было, молодой человек, сидевший за рулем черной «Волги». — Вася, ну что ты в самом-то деле? Это всего лишь встреча с одним моим старым добрым знакомым. — И все же я… — Товарищ лейтенант, вам ясен приказ? Через несколько секунд генерал уже скрылся за деревьями, обступившими заброшенную лесную дорогу. Он мерно шагал по ночному лесу, и окружающая темнота, казалось, совсем ему не мешала. Генерал переступал через незаметные даже днем корни и сгнившие стволы, глубоко ушедшие в землю, отводил рукой загораживающие дорогу ветви. Ни разу не сбился он с выбранного направления. Хорошо знавшие генерала, увидев его в эту минуту, изумились бы тому, как разительно переменилось лицо этого человека. Оно, прежде грубовластное, было теперь преисполнено ледяного спокойствия и какой-то сверхчеловеческой мудрости. Во взоре светились громадная внутренняя сила и суровая непреклонная решимость. Мало кто сумел бы выдержать этот взгляд, не опустив глаза. Лес неожиданно кончился. На небольшой поляне, за низеньким ветхим забором стоял рубленый дом под тесовой крышей, с высоким крыльцом и побеленной печной трубой. В окнах горел неяркий желтоватый свет. Генерал улыбнулся. То была холодная, недобрая ухмылка, не сулившая обитателям домика ничего хорошего.

Бесшумно ступая, он прошел по тропинке через незапертую калитку, поднявшись на крыльцо, распахнул дверь и, перешагнув порог, окинул взглядом скромное жилище, освещенное керосиновой лампой, стоявшей на подоконнике. Большая изразцовая печь, широкая самодельная кровать, старые и новые книги на полках вдоль стен, медный, позеленевший от старости рукомойник. За квадратным некрашеным столом сидел уже давно немолодой человек, в накинутой на плечи ватной безрукавке. При появлении генерала он торопливо вскочил. Вошедший с удовольствием отметил, как мгновенное изумление сменяется на лице хозяина неподдельным испугом. — Я приветствую тебя, Даон, во имя завтра и вчера, — церемонно произнес он на языке, понятном из живущих на Земле лишь им двоим, — я очень рад видеть тебя… — Здравствуй, Фаргирм, — ответил по-русски старик после секундной паузы, Здравствуй… И прости, что не могу разделить твою радость. — Что же смущает тебя, мой старый друг? — столь же церемонно и преувеличенно вежливо, и вместе с тем с нескрываемой иронией спросил тот, кого назвали Фаргирмом. Лицо его собеседника вдруг приобрело точно такое же каменное выражение, как и у вопрошающего. Он вновь сел за стол. — Как ты все-таки нашел меня Фаргирм, неужели, я совсем ослеп и оглох, что ничего не почуял? Пододвинув ногой колченогий табурет, незваный гость тоже сел. — Не беспокойся, все твои способности остались при тебе, — уголки его губ насмешливо дрогнули, хотя голос оставался размеренным и спокойным. Просто я искал тебя без помощи магии, способами принятыми среди людей. Я знал, что ты не сможешь жить как обычный человек, и обязательно займешься чем-то сродни своему искусству. Остальное было делом времени. Ну, а как мне удалось выяснить, в какой именно из миров ты скрылся и где именно в этом мире ты обосновался — это уж, с твоего позволения, останется моей тайной. — Долго ты искал меня? — тихо спросил Даон. — Почти двести лет. — И как ты жил все это время? — Говорю — же, искал тебя. Служил в жандармах, в НКВД, в КГБ… А как жил ты? Впрочем, можешь не рассказывать… Врачевал людей и скотину, ворожил безмозглым девчонкам на женихов, и, должно быть, был не раз женат, помнится, ты был неравнодушен к смертным женщинам… — Да, Фаргирм, все правильно, все так и было, — кивнул Даон. — Только почему ты говоришь об этом с таким презрением? В моей жизни здесь было немало хорошего; и я, наконец, обрел покой. Ты, конечно, вряд ли меня поймешь. Ты всегда был другим; даже наше поражение тебя ни капли не изменило. Старик вздохнул, и вдруг пристально взглянул Фаргирму в лицо. — Что тебе нужно от меня, Фаргирм? — Сущие пустяки… Всего-навсего Талисман Хурана. Даон смертельно побледнел при этих словах, глаза его в ужасе округлились. Он порывисто вскочил, но тут же вновь опустился на стул под каменно-тяжелым взглядом Фаргирма. — Послушай… — выдохнул он, наконец, справившись с собой, — Я не могу понять, как ты узнал…, но не в этом дело…