Никаких принцесс! - [22]

— Идем, покажу.

… - Сначала я предупреждал каждую, чтобы она просто не заглядывала в эту комнату. Давал ключ и требовал, чтобы она им не пользовалась.

— Ну ты и садист.

Вейл смотрит на меня и вздыхает:

— Как скажешь — что бы это ни значило. Так вот, я давал ключ, а потом уезжал в школу. Девушки были довольны — я их из бедных в основном брал. Они жили во дворце, купались в роскоши — и всего-то за это нужно было не открывать дверь, к которой мой маг прикрепил это… проклятие. Но каждый раз, когда я возвращался — всегда, абсолютно всегда, даже когда я давал не тот ключ, — они уже были здесь. — Вейл грустно кивает на круглую залу без окон, пыльную и очень скромно украшенную деревянной резьбой на панелях у потолка… и полную хрустальных гробов. Их так много, что многие стоят друг на друге — в три ряда, а у порога уже растет четвертый. — Это было раньше. Сейчас проклятие стало еще сильнее: несчастной красавице удается продержаться со мной только до полуночи, а потом, если я ее не поцелую, у меня на руках остается ее тело. А если поцелую, то — вот, — он снова указывает на гробы.

— Печально. — На мгновение мне становится любопытно: он всех этих красавиц только целовал или… Настолько любопытно, что я даже собираюсь спросить. А потом встречаюсь с Вейлом взглядом и понимаю, что нет, мне неинтересно. Совсем.

И глаза его черные, как угольки на лице, мне не нравятся!

Совсем.

Кажется, это снова начинается: его очарование.

Я дышу глубже и пытаюсь себя отвлечь. А в голове бьется мысль: утром я на мужчин так же действовала? Хотя нет, они все очень живенько мне в любви признавались, а не соловели штабелями мне под ноги.

— Послушай, а в школе… — «у тебя есть такая же комнатка?» я спросить не успеваю, Вейл перебивает:

— А в школе проклятие не действует. Собственно, оно нигде не действует, кроме Ниммерии. И да, я знаю, что ты сейчас скажешь — я бы сбежал отсюда уже давно, но моя мама — вон она, кстати, в первом ряду лежит… И не надо на меня так смотреть, она просто поцеловала меня на ночь! А потом, — голос Вейла вздрагивает, и я против воли смотрю на пыльный гроб. — Вот поэтому я вынужден постоянно возвращаться в этот опостылевший дворец. Теперь и вовсе каждый вечер — подписывать горы бумаг, танцевать на балах, выбирать себе очередную… жертву и…

— А зеркало прилагалось к проклятию? — перебиваю я.

— Да. Оно появилось в первую же ночь. — Вейл поднимает с пола мой подсвечник и, размахнувшись, бросает. Я вздрагиваю, но… ничего не происходит. Осколки зеркала не брызжут, звона нет — ничего. Как висело, так и висит. Кстати, комната в нем тоже не отражается.

— Не бьется, как видишь, — отмечает Вейл. Потом смотрит на меня. — Твоя очередь. Что ты забыла в моем королевстве, фея? Ни одна красавица в здравом уме в Ниммерию не сунется, все знают про проклятие.

— Я не знала. Вейл, по-хорошему предупреждаю, не подходи ко мне близко. — Я на всякий случай отступаю к двери потайной комнатки. Оказаться зажатой меж этих гробов… Нет уж.

— Виола! — Вейл улыбается. Хищно. — Поверь мне, я хорошо целуюсь. У меня было столько девушек, что и не сосчитать.

— Угу, — отступаю за порог. — И каждая тебе говорила, что ты хорошо целуешься? Мне жаль тебя разочаровывать, но по крайней мере половина твоих… девушек просто не могла пошевелиться, когда ты… Вейл, я сказала: не подходи!

— Во-первых, — плевать он хотел на мои предупреждения, — в школе проклятие не действует и ни одна из моих спутниц не жаловалась. А во-вторых… Ты что, правда так хочешь умереть? Сильнее, чем всего лишь со мной поцеловаться?

— Мне сестра говорила, что со «всего лишь» все только начинается, — бурчу я. — Вейл, я не собираюсь умирать. Я фея, и вообще-то предполагается, что я как-то сниму с тебя это проклятие. Ну что ты смеешься?

— Виола, его уже почти пять лет снять не могут, — усмехается Вейл. — Это не то, что говорят девушке на первом свидании, но я не верю, что такая милашка, как ты, справится. Ты еще месяц назад колдовать не умела!

— Я и сейчас не умею, — с достоинством говорю я. — Но как показывает недавняя история с королевой Сиерны, магия не главное. Стой, где стоишь! — Я прижимаюсь спиной к стене. Все, дальше отступать некуда, а на меня уже накатывает слабость.

Но Вейл действительно останавливается. Окидывает меня долгим взглядом и вдруг усмехается.

— Звезды, я еще ни разу не делал это насильно. И начинать не намерен. Ну и что ты предлагаешь? — Это он уже мне.

— Открой окно, — слабо прошу я. «И вывались наружу». Но нет, нельзя же говорить такое принцу, в гостях у которого ты оказалась. Пусть и насильно. — Спасибо. Да, — вздыхаю. Правда легче стало. Пусть за окном давно сгустились сумерки, но они звенят сверчками, и мне уже не кажется, что я заперта в одном из гробов потайной комнаты. — У тебя есть шахматы?

— Мы будем играть в… шахматы? — ядовито интересуется Вейл. — Да. Есть. Виола, ты просто расширяешь границы моих познаний. Никогда не ухаживал за девушкой… во время игры в шахматы.

— И не начинай, — предупреждаю я. — Мы просто скоротаем время.

— Не понимаю: что тебя не устраивает? — бормочет Вейл, шагая к двери — позвать слуг. — С бастардом ты была куда как ласкова.