Никаких мужчин! - [36]

— Кровать готова. Я повесила полотенца и положила новую зубную щетку в ванной.

Джонас насмешливо посмотрел на нее.

— Удивительно! Даже есть лишняя зубная щетка на случай прихода нежданных гостей мужского пола!

— У меня не бывает гостей мужского пола, но я не могу устоять перед рекламой «Три по цене двух».

— Я рад, — спокойно ответил он.

— Что у меня много зубных щеток?

— Что я — единственный счастливец, который остается здесь на ночь.

— По тебе этого не скажешь.

Он криво улыбнулся.

— А вот тут ты ошибаешься. Я просто слишком упрям, чтобы это показывать. Кстати, позвонила моя мама, услышав о здешней буре. Она успокоилась, когда я сообщил, что останусь тут на ночь.

— А ты сказал, где именно?

Джонас покачал головой.

— Не вижу смысла воскрешать ее надежды. Если бы она узнала, что я ночевал у тебя, то уже заранее услышала бы топот маленьких ножек.

Эйвери резко отвернулась, и Джонас погладил ее по руке.

— Прости. Я бестактная свинья.

Она пожала плечами.

— Ничего.

Какое-то время Джонас сидел, глядя на кончики своих ботинок, а затем посмотрел на нее.

— Эйвери.

Она напряглась.

— Да?

— Я много думал в течение прошедших недель. В основном ночью, — признался он. — «Мерком» забирает все мое время. Хочешь услышать, какой вывод я сделал? Все просто. Мы усыновим ребенка или даже не одного, если захочешь…

— Нет! — Она яростно потрясла головой.

Джонас остался на удивление спокойным.

— Ты по-прежнему против усыновления?

— Да.

— То есть мы вернулись к истокам. — Джонас ненадолго замолчал, устремив взгляд на пламя. — Я солгал, Эйвери, — твердо произнес он.

— Насчет чего?

— Я приехал сегодня сюда с единственной целью увидеть тебя.

Эйвери воинственно посмотрела на него.

— Тогда ты не слишком утруждался продемонстрировать это!

— Потому что я разозлился из-за бессмысленно потерянного в разлуке времени. Вместо того чтобы страстно целовать тебя, мне до ужаса захотелось свернуть тебе шею. — Он одарил ее незабываемой улыбкой, которая не давала ей спать по ночам. — Догадайся, что из этих двух вещей я хочу сделать прямо сейчас?

Эйвери с трудом удержала его на расстоянии.

— Нет, Джонас. Ты бы поцеловал меня, я бы ответила и так далее, но это не решило бы нашей проблемы.

Он отшатнулся.

— Ты права.

Мог бы все-таки попытаться, с сожалением подумала Эйвери.

— Иди спать, Джонас.

— Хорошо. Увидимся утром. Спокойной ночи.

Эйвери тупо смотрела на его спину, когда он выходил из комнаты. Совсем пав духом, она заперла дверь, включила сигнализацию, поднялась наверх и, услышав шум воды в душе, на цыпочках прокралась в свою комнату. Чувствуя себя утомленной и нервной, да к тому же и раздраженной, Эйвери разделась и приняла горячую ванну с маслом лаванды и розмарина.

Ароматерапия потерпела крах. Странно, думала Эйвери немного времени спустя, что человек может нежиться в теплой постельке и чувствовать себя бесконечно усталым, но все же мучиться от бессонницы. Она внезапно напряглась. Сердце громко застучало, а глаза сами собой крепко закрылись, когда скрипнула дверь. Обнаженное мужское тело скользнуло к ней под одеяло.

— Я так сильно хочу тебя, что не могу заснуть! простонал Джонас, обнимая любимую.

— Почему ты так долго не приходил? — прошептала она в ответ. Он тихо рассмеялся и поцеловал Эйвери, в то время как его руки ласкали ее тело.

— Ты забыла раздеться! — обвиняющим тоном произнес Джонас и принялся стаскивать с нее пижаму.

Эйвери страстно помогала ему, наслаждаясь его прикосновениями и запахом. Джонас потянулся и включил свет, а затем оперся на локоть и посмотрел на женщину.

— Ночь за ночью я лежал без сна и мечтал об этом, — сказал он ей, ласково убирая волосы с ее лба. Я должен убедиться, что ты реальна.

Эйвери улыбнулась.

— Есть и другие способы убедиться в этом…

Поцелуй был долгим-долгим, его зубы нежно покусывали губы Эйвери, язык дразняще гладил их, соблазняя, руки ласкали ее тело.

— Я хочу тебя! — взмолилась Эйвери и застонала, когда он вошел в нее. Они двигались вместе с такой страстной жадностью, что наслаждение скоро затопило Эйвери, и Джонас был с ней, был частью ее.

Оба сразу же заснули, крепко прижавшись друг к другу. Когда Эйвери рано утром проснулась, ее по-прежнему обнимала властная рука. Она сонно улыбнулась и задремала.

Открыв глаза во второй раз, она обнаружила, что лежит одна. Шторы были раздвинуты, и за окном царила чудесная зимняя сказка. Эйвери слышала, как Джонас насвистывает в душе. Она выскользнула из кровати, надела пижаму и подошла к окну, чтобы полюбоваться на сад, засыпанный снегом.

— Ото! — сказала она с благоговением. — Боюсь, камелии крышка.

— К черту камелию, лучше подумай о моей машине! Надеюсь, у тебя есть лопата? — заявил вышедший из ванной Джонас.

— Пойду приму душ, — сказала она.

Джонас обнял ее за плечи, на его лице была написана решимость.

— Эйвери, после вчерашней ночи нет никакого смысла припоминать старые обиды.

— Я знаю, — усмехнулась женщина, ее глаза весело блеснули.

— Ты со мной согласна?

— Да. — Она провела рукой по его мускулистому торсу. — Ты замерз. Иди оденься. Поговорим за завтраком.

Эйвери спустилась вниз через двадцать минут, накинув куртку поверх черного шерстяного свитера и брюк, и обнаружила, что Джонас мерзнет в одной рубашке. Он с завистью посмотрел на нее.