Нихт капитулирен! - [96]

Для этой операции британский Генштаб реквизировал под чистую все, что хоть отдаленно напоминало авиационное топливо, но обеспечил авиацию горючим на несколько недель боев.

Роял Нэви, невзирая ни на что, ринулся в Ла-Манш, чтобы топить транспорты не считаясь с собственными потерями. Даже атака палубными Junkers-87C и Nakajima B5N с видневшегося на горизонте «Графа Цеппелина» не заставила развернуться в его сторону ни один, даже самый поганый, корабль.

Первая волна атакующих все же успела проскочить пролив (и в этот же день в войну вступили США), но вот потом… То что творилось в Ла Манше следующие два дня не поддавалось описанию. Британские истребители дрались с атаковавшей их армадой, штурмовики и бомбардировщики англичан бросались на любой корабль, пытавшийся доставить подкрепление или снаряжение высадившимся немцам, корабли, от линкоров до торпедных катеров шли в самоубийственные атаки на транспорты и порты, и гибли, один за другим, под бомбами штурмовиков и истребителей Стального Пакта, под огнем береговых батарей, от торпед рискнувших сунуться в это месиво субмарин.

Наконец Королевский Военно-Морской Флот был вынужден отступить — в нем не осталось ни одного неповрежденного артиллерийского корабля, — но и немцы потеряли две третьих своих барж. А те, что еще оставались, ходили к берегам Британии под постоянными авиаударами. Снабжение высадившихся сил было практически сорвано.

Гудериан, целью которого был Бристоль, город, конечно же взял. Большой ценой, кровавой — но взял. Да там и застрял без горючего для машин и танков. Западный Лондон был целью корпуса Манштейна, и он подошел вплотную к своей цели. Казалось еще чуть-чуть, и столица Великобритании упадет в его руки, словно перезрелое яблоко. Не пало.

На подступах к Лондону удалось занять города Сандхорст, Кимберли и Вокпит, но переправиться через Темзу так и не получилось — ни у Виндзора, ни у Эгхама, ни у Чертсей — слишком сильна была там британская оборона. К этому дню положение корпуса Манштейна стало почти катастрофическим. «Еще неделя. Продержитесь еще неделю, и мы их сломим, ведь у Британии почти не осталось топлива. Тогда будут нормальные поставки по морю и по воздуху», уверяли его из Генерального Штаба. Только у него самого этого топлива осталось всего-ничего — на один не слишком долгий марш. И боеприпасов на один не слишком длинный бой.

— Для обходного маневра через Мэдхэйд и последующего марша к Лондону у нас попросту не хватит горючего. Да и авиация не сможет прикрывать нас от бомбардировок на марше так далеко. — Продолжил, меж тем Штокгаузен. — Противник накапливает силы у Виндзора, и, вероятно, в ближайшие дни следует ожидать удара с этого направления. Сомневаюсь, что мы сможем его удержать. У нас остается только один путь — к Вэйбриджу и Уолтону-на-Темзе. Если мы возьмем их, и переправимся — Лондон наш.

— А если нет, то храни нас Бог. — покачал головой Эрих фон Манштейн. — Ибо если через сутки после провала Риббентроп не договориться о прекращении огня, то я не поставлю за наши жизни и гнутый пфенниг. Начинаем наступление завтра, в пять часов утра. Итак, Ваш полк «Великая Германия» наступает по этой дороге…

Астрахань, Кремль 17 сентября 1941 г., пять часов вечера (время местное)

— По преданию в этой башне содержалась Марина Мнишек. Именно потому-то она и называется «Маришкина башня».

Егор Михайлович Бохайский с трудом подавил зевоту. Лекция экскурсовода, насыщенная историческими датами и цитатами из выступлений Ленина и Сталина, навевала на него одну лишь тоску. Да и архитектурный ансамбль Астраханского Кремля не произвел на танкиста никакого впечатления. Стены он счел низковатыми, башни расположенными не самым удачным образом, а главные ворота — просто мечтой атакующего противника. Проще говоря, рассматривал он старинное укрепление не с точки зрения обывателя, а с позиции профессионального военного. Это жене было интересно, а он… А что он? Командующий дивизией приказал командному составу с супругами посетить Зимний Парк с вечнозелеными пальмами, экскурсию в Кремль и, затем, театр — он выполнил приказ. А получать от этого удовольствие ему приказа не было.

«Как-то там мой батальон? — тоскливо подумал он. — Четвертый день как воюют уже. Вилко, конечно, мужик хороший, да вот справится ли? А, впрочем, должен».

— А вот это знаменитое «Лобное место», где в старорежимные времена царская власть расправлялась с неугодными ей представителями трудового народа.

«Вот ведь, врет как по написанному, и не запнется. — внутренне усмехнулся Бохайский. — Никогда и нигде на Лобном месте казней не устраивали. Максимум — могли в клетке кого выставить, на обозрение. А вообще-то это такая старинная форма трибуны, откуда указы объявляли».

— Тише ты! — неожиданно рявкнул полковой комиссар на экскурсовода. — Сейчас Левитан выступать будет.

Все присутствующие потянулись к громкоговорителям.

От советского информбюро.

Сегодня, в три часа дня по Московскому времени, на всех фронтах было объявлено о прекращении огня. Империалисты Великобритании, добиваемые в своем логове доблестными советскими и германскими солдатами, запросили мира. Агрессор полностью разбит и поставлен на колени!