Нигер. История жизни одной собаки - [8]
– Ну, что делать с этим дуралеем? – в полном отчаянии говорил отец, глядя на эту ухмыляющуюся собачью рожу.
Сбыть собаку с рук, признавшись в собственной неспособности перевоспитать её, ему не хотелось, но и держать такого бездельника – на что он нужен?
Брат Шура уверял, что Кадо нарочно притворяется таким дураком, чтобы от него все отстали и не заставляли работать.
Кадошку невозможно было заинтересовать даже игрой, и мы, ребята, скоро почти совсем перестали обращать на него внимание.
Нигер тоже не особенно жаловал этого глупого пса, однако по своей привычке никого не обижать, не трогал его.
Но случилось так, что однажды не стерпел и Нигер, задав Кадошке такую трёпку, которую тот наверняка запомнил на всю жизнь.
Как Нигер проучил Кадошку
Папа собрался на охоту. Ему оседлали лошадь, он взял ружьё. А Кадо, глупый, глупый, а отлично знал, когда хозяин собирается на охоту, и, едва завидев ружьё, уже спешил убраться куда-нибудь.
Зная эту повадку хитрого пса, отец распорядился заблаговременно запереть Кадошку в комнате, а когда всё было готово, вскочил верхом на лошадь и велел нам привести собаку.
Кадошка явился, по обыкновению виляя половиной туловища и глупо улыбаясь.
– Ладно, смейся, паршивец, – сказал отец, – а на охоту ты сегодня поедешь. Хватит лодырничать!
Не слезая с коня, он взял собаку на сворку, но Кадо упирался всеми четырьмя лапами так, что почти тащился по земле на животе.
Мы стали жалеть его, а отец, рассердившись, велел посадить упрямого пса к нему на седло.
Подняли Кадо и посадили. Но едва отец тронул поводья, как Кадо, жалобно скуля, стал царапать когтями бока лошади. Лошадь дико заржала и поднялась на дыбы, затем стала лягаться, стараясь сбросить седока и этого негодника Кадошку.
Мы все страшно испугались. Казалось, лошадь вот-вот опрокинется и задавит отца. Отцу было уже не до собаки, и он выпустил Кадошку, который тотчас спрыгнул наземь.
Кое-как удалось успокоить перепуганного коня. Отец дал зарок больше не брать эту, как он говорил, мерзкую собаку на охоту.
Всё это произошло в присутствии Нигера. И вот, когда Кадо очутился на земле, наш добрейший Нигер, не обидевший ни одной шавки, с ожесточением набросился на него и устроил такую потасовку, что нам пришлось вступиться за несчастного Кадошку.
Это он рассердился на Кадошку за то, что по его милости чуть-чуть не случилось несчастье с хозяином.
Как Нигер и Кадошка ели из одного тазика
Кормили собак обычно из разных посудин. Но вот на беду один тазик потёк, и пришлось положить им еду вместе.
Что тут поднялось! Оба враз зарычали, вцепились друг в друга, рассвирепели до того, что разнять их удалось, лишь окатив каждого из ведра. Враги, да и только!
Тогда наша Пелагеюшка, умевшая отлично ладить с детьми и животными, придумала забавную штуку: положила поперёк таза щепочку и подвела к нему собак с разных сторон.
И представьте: и умный Нигер, и глупый Кадошка стали мирно есть из одной посуды, как будто бы никогда и не ссорились. А так как починить таз собрались ещё не скоро, то наши собаки ещё не раз обедали вместе, разделённые лишь щепочкой. Но достаточно было убрать её, как они бросались друг на друга и вновь начиналась драка. Правда, забавно: щепка – и вдруг играла такую роль?!
Интересно, что думали в это время собаки.
Вероятно, им казалось, что они едят из двух разных чашек.
Ели оба со страшной жадностью, вероятно, мучимые одним опасением, как бы другой не урвал кусочек с чужой половины. Съедят, посмотрят искоса друг на друга и разойдутся. Потом вдруг оба кинутся к чашке: не осталось ли чего. Умора! Один сунул нос не в ту половину – опять драка, хоть чашка пуста... Моё – не тронь! Потеха, да и только.
Получалось, что во время еды Нигер ничуть не лучше Кадошки. Видимо, желудки у всех разговаривают одинаково.
Все потешались над этим. А наш отец, бывало, проходя мимо чавкающего Нигера, потреплет его по спине и обязательно скажет:
– Ах ты, простофиля! Обставили тебя ловко, а я-то считал тебя умным псом... Ну, ладно, ладно, ешь не стесняйся!
Как благодаря Нигеру мы с Лёшей получили шоколад и нашли свои шары
Мы с Лёшей пускали воздушные шары. И вот мне пришло в голову обрезать ниточку, чтобы мой шар поднялся высоко-высоко.
Я поделилась своей мыслью с сестрёнкой. Она захлопала в ладоши и сказала:
– Я тоже свой хочу пустить!
На что я, как старшая и более благоразумная, возразила:
– Ты погоди. Мы сделаем так: сегодня я отпущу свой и к нему привяжу письмо: напишу, что мы с тобой любим шоколад. Может, нам кто-нибудь его пришлёт. А если получится, потом пошлём и твой.
– Напиши, что я больше люблю, – сказала Лёша, сделав ударение на слове «больше» и причмокнув губами, как будто шоколад уже был у неё во рту.
– Да, ты хитрая, – ответила я. – Ты думаешь, тебе дадут больше: шар-то ведь мой.
– А я хочу – мой, – заупрямилась сестрёнка, надув губы и готовая разреветься.
Что было с нею делать? Поспорив, мы порешили, что пошлём оба шарика, будь, что будет.
Нашли клочок бумаги, и я, усердно мусоля карандаш (мне казалось, что так он пишет лучше), нацарапала крупными печатными каракулями: МАНЯ И ЛЁША ЛЮБЮТ ШИКАЛАТ И НИГЕР ТОЖЕ.
