Нигде в Африке - [3]
Прошу, отец, не нужно ничего сюда присылать. Продукты я беру с фермы, прожить можно, и надеюсь получить однажды должность достаточно хорошо оплачиваемую, чтобы можно было послать Регину в школу (здесь это стоит огромных денег, и обязательного школьного образования у них нет). А вот если пришлешь семена роз, то я буду очень рад. Тогда на этом проклятом Богом клочке земли цвели бы те же цветы, что и перед домом моего отца. Может, Лизель пришлет мне еще рецепт квашеной капусты. Я слышал, что капуста здесь неплохо растет.
Обнимаю вас,
ваш Вальтер.
Ронгай, 27 февраля 1938 года
Моя дорогая Йеттель!
Сегодня пришло твое письмо от 17 января. Его мне переслали из Найроби. Чудо, что оно вообще дошло. Ты даже не представляешь, как сложно здесь преодолеть даже небольшие расстояния. От нас до соседней фермы пятьдесят пять километров, и Вальтер Зюскинд добирается до меня по плохим, местами утопающим в грязи дорогам по три часа. И несмотря на это, он пока каждую неделю приезжает сюда, чтобы отпраздновать со мной Шаббат. Он вырос в благочестивой семье. Везунчик — шеф предоставил ему в пользование автомобиль. А мой, мистер Моррисон, к сожалению, полагает, что со времен странствований по пустыне все сыны Израиля хорошие ходоки. Я еще ни разу не выбирался никуда с фермы с тех пор, как Зюскинд меня сюда привез.
Лошадей здесь, к несчастью, нет. Единственный на этой ферме осел столько раз меня сбрасывал, что я весь в синяках. Зюскинд, когда меня увидел, захохотал как сумасшедший и поведал, что на африканских ослах нельзя ездить верхом. Они не такие глупые, как их собратья на немецких курортах. Когда ты сюда приедешь, тебе придется привыкнуть, что дождь идет прямо в спальне. Здесь просто подставляют ведро и радуются, что есть вода. Она тут большая ценность. На прошлой неделе везде были пожары. Я ужасно разволновался. На счастье, Зюскинд как раз был у нас и просветил меня насчет пожаров в буше. Здесь это обычное дело.
Я рад, что большая часть твоего письма уже не актуальна. Ты уже должна была узнать, что вам недолго оставаться в Бреслау. При мысли, что вы обе скоро приедете, сердце мое бешено колотится, как когда-то в мае, когда мы с тобой мечтали о счастливом будущем. А сегодня мы оба знаем, что важно только одно — вырваться оттуда.
Непременно продолжай брать уроки английского, не важно, что учитель тебе не нравится. А испанский бросай прямо сейчас. Он ведь был нужен только на тот случай, если бы мы получили визы для въезда в Монтевидео. Чтобы общаться с местными, надо учить суахили. Тут Господь Бог над нами сжалился. Суахили — очень простой язык. Я не мог и слова сказать, когда только приехал в Ронгай, а теперь уже вполне сносно могу общаться с Овуором. Ему очень нравится, когда я показываю на предметы, а он может называть мне их на суахили. Меня он называет «бвана». Так здесь обращаются к белым мужчинам. Тебя будут звать «мемсахиб» (это обращение только для белых женщин), а Регину — «тото». Это значит «дитя».
Может, я к следующему письму еще лучше выучу суахили и сумею объяснить Овуору, что не ем суп после пудинга. А пудинг, между прочим, он готовит великолепно. Поедая его в первый раз, я громко чавкал. Он в ответ — тоже и с тех пор каждый день готовит один и тот же пудинг. Он вообще-то много смешного делает, но я не привык смеяться в одиночку. А уж ночью, когда никуда не деться от воспоминаний, и вообще не до смеха.
Получить бы от тебя еще письмецо, знать бы, что билет на пароход у вас уже есть. Кто бы мог подумать, что будет так важно выбраться с родины. Сейчас пойду доить. То есть буду присматривать за boys, пока они доят, и заучивать клички коров. Это отвлекает.
Пожалуйста, отвечай сразу, как получишь мои письма. И постарайся поменьше волноваться. Будь уверена, я думаю о вас день и ночь.
Крепко целую вас обеих, твою мать и сестру.
Твой старик Вальтер.
Ронгай, 15 марта 1938 года
Моя дорогая Йеттель!
Сегодня пришло твое письмо от 31 января. Оно меня очень расстроило, потому что я никак не могу помочь тебе. Я представляю, сколько печального ты сейчас слышишь, но, с другой стороны, это доказывает, что сейчас трудно не нам одним. И неправда, что только я тогда уехал без семьи. Здесь много мужчин, пытающихся создать какую-то базу для существования, прежде чем сюда переберутся их домочадцы. И они сейчас в той же ситуации, что и я, только вот не всем ангел-спаситель Рубенс помогает. Ты должна твердо верить, что скоро мы увидимся. Бог не выдаст, свинья не съест. И теперь уже нет смысла рассуждать, куда нам было лучше выехать — в Голландию или во Францию. У нас ведь не было выбора, и кто знает, может, наш вариант и есть лучший.
И уже все равно, что они не хотят принимать Регину в садик. И теперь уже не играет роли, что с тобой не здороваются люди, которых ты знаешь целую вечность. Вот чему теперь тебе нужно научиться: отличать главное от ерунды. Судьбе наплевать, что ты росла избалованной дочерью богатых родителей. В эмиграции главное не то, кем ты была, а то, что муж и жена тянут свой воз вместе. Уверен, мы справимся. Только бы ты оказалась здесь, чтобы мы могли начать новую жизнь!
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.