Нигде - [17]
Макс схватил себя за волосы и дернул несколько раз вверх, словно газон. Но голова лучше работать от этого не стала. Он попытался заставить себя выдумать хоть какую-нибудь, назовем ее пока «рабочую», версию. Но кроме вмешательства инопланетян в голову ничего не приходило. Хотя с другой стороны: зачем инопланетянам красть наш дом, набитый, точно бочка сельдью, склочными пенсионерами, молодящимися стервами, трудными подростками и тихими алкоголиками? Нет, наверное, были в этом доме и приличные люди, но в том, что они все-таки инопланетянам зачем-то нужны, Макс сомневался. И чем больше он размышлял, тем сильнее убеждался, что исчезнувший дом и исчезнувший труп как-то были связаны. Есть между ними ниточка, и если найти на этой ниточке хоть какой-то узелок, то, как это обычно и бывает, клубок мгновенно распутается.
Слишком много совпадений. Анонимные вызовы и там и там, практически в одно время… Да и оба случая, так скажем, не совсем типичные… Но как можно связать исчезнувший труп и исчезнувший дом? Задачка посложнее, чем прочитать «Фауста» Гете…
Макс еще немного повздыхал, потер себе лицо, но, поняв, что мозговым штурмом на данном этапе явно ничего не решишь, снова отправился на клумбу. Еще раз внимательно посмотрел по сторонам. Эх, хорошо бы знать, что здесь осматривать и что искать… Вот сюда бы металлоискатель, чтобы проверить, остались ли в земле коммуникации исчезнувшего здания. Впрочем, они могу вести и к соседним домам. Так что нужен сразу экскаватор…
Макс достал коннектор, переключил на режим дозиметра, и опустил его в траву. Тот немного помигал зеленым глазом и сообщил приятным, даже немного эротическим женским голоском: «Пропорции минеральных элементов и газов находятся в норме. Радиация находится в норме. Отравляющих веществ не обнаружено».
— Правда, странно, Максим? — внезапно раздался голос за спиной у Лебедева.
Автором странной фразы оказался щуплый юноша с рюкзачком за спиной, с какими-то пластиковыми браслетиками на запястьях. Макс, у которого была отменная память на лица, юношу видел впервые.
— Мы знакомы?
Паренек заулыбался. Не такой улыбкой, которая появляется, когда вы узнаете старого знакомого, и даже не такой, когда вы понимаете, что ваш старый знакомый вас опознал. Скорее такой: «Ой, кот с рогами! Я, кажется, слишком много выпил, но подумаю об этом завтра»:
— Можно и так сказать…
Макс скользнул взглядом по незнакомцу: разбитые фирменные кеды, джинсы с кривыми строчками через штанины, футболка с какой-то странной, но уже почти исчезнувшей от старости кислотной картинкой, шерстяная кофта, натовская куртка, маленькие черные бутончики наушников… Прическа типа «хомячок испугался» и блуждающий непонятный взгляд. Парень пожал плечами и еще раз странно улыбнулся. Максу до зуда в горле хотелось рявкнуть: «Ну-ка покажи вены!», — но вместо этого он интеллигентно спросил:
— Ты что-то знаешь об этом?
— Так… Кое-что…
Затем неформал еще раз пожал плечами и оглянулся по сторонам, словно ждал кого-то. То ли кота с рогами, то ли каких-то своих знакомых с коробком травы.
— Расскажешь? — попытался снова привлечь его внимание Макс.
— А ты сегодня конверт на работе не получал?
— Конверт? А, да, кажется что-то приходило. Завтра с утра посмотрю. А что?
Молодой человек снова пожал плечами. Это было, видимо, если и не нервным тиком, то уж точно «особой приметой». Такие привычки появляются у людей стеснительных, которые с помощью них пытаются преодолеть сопротивление этого мира. Немного притвориться шлангом и не отсвечивать, надеясь, что мир станет меньше обращать на них свое недоброе внимание. Мир и в самом деле весьма зол и неприятен, но мы, бесчувственные, этого не замечаем. А они, бедняги, ощущают это каждое мгновение.
— Никто не знает, что будет завтра, — сказал молодой человек одновременно и с иронией, и с извиняющейся улыбкой. — Советую хорошенько размяться, времени остается мало…
И, обернувшись, он еще раз внимательно посмотрел на пустой ночной проспект. Прежде чем Макс успел что-то ответить, продолжил:
— Через минуту придется бежать, и бежать надо быстро. Лучше всего в ту сторону, — он махнул рукой в сторону дворов, — там есть проход…
Макс обернулся: между домов и в самом деле в темноте виднелась узкая арка. Тут же на ее фоне возникла спина нового знакомца: он деловито, смешно подпрыгивающей походкой зашагал в сторону темного двора. Обернувшись, бросил Лебедеву:
— Я буду там…
Воткнул в уши проводки плеера, и в тишине ночного проспекта послышалось ритмичное «тыц, тыц, тыц».
— Ты что-то куришь, да? — бросил ему в спину Макс, но ответа так и не дождался. Покачав головой, он достал маленькие пакетики и положил в них немного травы и земли с газона.
Мгновение — и темнота проспекта озарилась яркими вспышками стробоскопов. Два тонированных под бетон джипа с визгом остановились у машины Макса, блокировав ее. Из распахнувших дверок вышло трое дюжих ребят, осанка которых возвещала: «Я часто, очень часто хожу в спортзал». Пиджаки у них топорщились под левой рукой, а двое, несмотря на ночное время, были в темных очках. Макс разжал ладонь, и пакетики упали на землю. Растянувшись цепочкой, спортсмены пошли на Макса.